|
|
|
|
- -
завлекаются на Сахалин мужьями, как в
ловушку, путем обмана. Еще в трюме парохода многие арестанты пишут домой,
что на Сахалине и тепло, и земли много, и хлеб дешевый, и начальство доброе;
из тюрьмы они пишут то же самое, иногда по нескольку лет, придумывая все
новые соблазны, и расчет их на темноту и легковерие жен, как показали факты,
часто оправдывается {9}. Наконец, пятые идут потому, что все еще продолжают
находиться под сильным нравственным влиянием мужей; такие, быть может, сами
принимали участие в преступлении или пользовались плодами его и не попали
под суд только случайно, по недостатку улик. Наиболее часты две первые
причины: сострадание и жалость до самопожертвования и непоколебимая сила
убеждения среди жен, добровольно пришедших за мужьями, кроме русских, есть
также татарки, еврейки, цыганки, польки и немки {10}.
Когда женщины свободного состояния прибывают на Сахалин, то их
встречают здесь не особенно приветливо. Вот характерный эпизод. 19 октября
1889 г. на пароходе Добровольного флота "Владивосток" прибыло в
Александровск 300 женщин свободного состояния, подростков и детей. Плыли они
из Владивостока 3-4 суток на холоде, без горячей пищи, и среди них, как
передавал мне доктор, было найдено 26 больных скарлатиной, оспой и корью.
Пароход пришел поздно вечером. Командир, опасаясь, вероятно, дурной погоды,
потребовал, чтобы приняли пассажиров и груз непременно ночью. Выгружали с 12
до 2 часов ночи. Женщин и детей заперли на пристани в катерном сарае и в
амбаре, построенном для склада товаров, а больных - в сарае, который
приспособлен для карантинного содержания больных. Вещи пассажиров свалили в
беспорядке в баржу. К утру прошел слух, что баржу ночью сорвало волнением и
унесло в море. Поднялся плач. У одной женщины вместе с вещами пропало 300
руб. Составили протокол и обвинили во всем бурю, между тем на другой же день
стали находить в тюрьме у каторжных пропавшие вещи.
Свободная женщина, в первое время по прибытии на Сахалин, имеет
ошеломленный вид. Остров и каторжная обстановка поражают ее. Она с отчаянием
говорит, что, едучи к мужу, не обманывала себя и ожидала только худого, но
действительность оказалась страшнее всяких ожиданий. Едва она поговорила с
теми женщинами, которые прибыли раньше ее, и поглядела на их житье-бытье,
как у нее уже является уверенность, что она и дети ее погибли. Хотя до
окончания срока осталось еще более 10-15 лет, но она уже бредит о материке и
слышать не хочет про здешнее хозяйство, которое кажется ей ничтожным, не
стоящим внимания. Она плачет день и ночь с причитываниями, поминая своих
покинутых родных, как усопших, а муж, сознавая свою великую вину перед ней,
молчит угрюмо, но, наконец, выйдя из себя, начинает бить ее и бранить за то,
что она приехала сюда.
Если свободная женщина приехала без денег или привезла их так мало, что
хватило только на покупку избы, и если ей и мужу ничего не присылают из
дому, то скоро наступает голод. Заработков нет, милостыню просить негде, и
ей с детьми приходится кормиться тою же арестантскою порцией, которую
получает из тюрьмы ее муж-каторжник и которой едва хватает на одного
Взрослого {11}. Изо дня в день мысль работает все в одном направлении: чего
бы поесть и чем бы покормить детей. От постоянной проголоди, от взаимных
попреков куском хлеба и от уверенности, что лучше не будет, с течением
времени душа черствеет, женщина решает, что на Сахалине деликатными
чувствами сыт не будешь, и идет добывать пятаки и гривенники, как выразилась
одна, "своим телом". Муж тоже очерствел, ему не до чистоты, и все это
кажется неважным. Едва дочерям минуло 14-15 лет, как и их тоже пускают в
оборот; матери торгуют ими дома или же отдают их в сожительницы
<> 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 >>>
- -
|
|
