|
|
|
|
- -
о первоначальной моей работе над ролью Сорина, о которой я
предварительно говорил и советовался с Вл.Ив.Немировичем-Данченко, отзывался
одобрительно, сказав: "Это у вас чудесно выйдет"; а когда я заговорил с ним
о гриме Сорина, то Ант. Павлович припомнил лицо из судебного мира, сказав,
что "вот лицо, вроде лица Кони, Завадского... Завадского, - это очень
хорошо!"
"Дядю Ваню" Ант.Павл. смотрел в исполнении Художественного театра в
первый раз в Крыму, в севастопольском театре{440}.
А.Р.Артему всегда очень трудно было говорить фразу в III акте: "Брата
моего Григория Ильича, жены брат, Константин Трофимович Лакедемонов"{440}, а
в "Чайке" фраза Константина: "Семен Семенович уверяет, будто видел Нину в
поле" - почему-то смешила Вишневского и меня.
И об Артеме, и о фразе в "Чайке" было нами рассказано Ант.Павл., и вот
когда после этого он бывал на спектакле, то в этом месте всегда покашливал и
подхихикивал. Исполнением А.Р.Артема он всегда оставался больше чем доволен
и относился к нему с трогательной нежностью, но, мне кажется, не без умысла
писал ему в "Трех сестрах" фразы: "Это Скворцов кричит, секундант. В лодке
сидит". Слова "кричит" и "сидит" нередко путали чудеснейшего исполнителя
Чебутыкина, и, если это случалось на спектакле в присутствии Ант.Павл., то
после, при упоминании о перестановках Артема, Ант.Павл. необыкновенно
добродушно и вместе с тем лукаво хохотал. /441/
Первые представления "Трех сестер" прошли тоже без Ант.Павл. Он стал
смотреть пьесу осенью следующего сезона на репетициях, делал замечания
настолько подробные, что даже лично ставил сцену пожара в III акте. Мной на
репетициях остался недоволен, позвал меня к себе и очень подробно, с
остановками и разъяснениями, прошел роль Андрея. Таких занятий с Ант.Павл. у
меня было не менее трех, каждый раз он занимался со мной не менее часа{441}.
Он требовал, чтобы в последнем монологе Андрей был очень возбужден. "Он же
чуть не с кулаками должен грозить публике!" Жил тогда Чехов на Спиридоновке,
во дворе, в одноэтажном флигеле.
В "Трех сестрах" при поднятии занавеса, по замыслу К.С.Станиславского,
поют птицы. На звуках этих обыкновенно стоял сам К.С.Станиславский,
А.Л.Вишневский, И.М.Москвин, В.Ф.Грибунин, Н.Г.Александров и я, воркующий
голубем. Ант.Павл. прослушал все это обезьянство и, подойдя ко мне, сказал:
"Послушайте, чудесно воркуете, только же это египетский голубь!" А на
портрет отца сестер - генерала Прозорова (я в гриме старика генерала)
заметил: "Послушайте, это же японский генерал, таких же в России не бывает!"
Как-то на вечере, в квартире Ант.Павл. в д.Коровина на Петровке, вскоре
после первого спектакля "Вишневого сада", один из гостей - поэт Б. - стал
декламировать свои стихотворения. Ант.Павл. то появлялся в комнате, где
декламировал поэт, то переходил к нам, сидевшим рядом в комнате и оттуда
слушавшим поэта. Когда Б. дошел до стихотворения, где упоминается об озере и
лебедях{441}, он наклонился к нам, сидящим на диване, и сказал вполголоса:
"Если бы сейчас кто-нибудь продекламировал из Лермонтова, то от него бы (он
указал глазами на соседнюю комнату) ничего не осталось".
Между прочим, в ту самую весну, когда в театре "Парадиз" Антон Павлович
смотрел "Чайку"{441}, мой знакомый, московский литератор
А.С.Грузинский-Лазарев, /442/ который жил со мной на одном дворе, на даче, в
Петровско-Разумовском, получил записку от Ант. Павловича, в которой тот
просил его прийти в сад Лентовского, теперь "Аквариум", на Садовой, и
захватить и меня с собою.
<> 241 242 243 244 245 246 247 248 249
- -
|
|
