|
|
|
|
- -
/> И вдруг при повороте раздутого мертвеца, полного газов, покойник сделал
губами "бр-р-р". Публике показалось, что он оживает... С визгом бросились
врассыпную, кувыркаясь друг через друга, во все стороны испуганные
мальчишки.
Один раз в содружестве "Литературного общества" мне удалось сделать с
него очень удачный набросок{149} /150/ (он не позировал). Кто-то выпросил
этот набросок, по обыкновению.
Тонкий, неумолимый, чисто русский анализ преобладал в его глазах над
всем выражением лица. Враг сантиментов и выспренних увлечений, он, казалось,
держал себя в мундштуке холодной иронии и с удовольствием чувствовал на себе
кольчугу мужества.
Мне он казался несокрушимым силачом по складу тела и души.
Куоккала /151/
А.С.ЛАЗАРЕВ-ГРУЗИНСКИЙ
А.П.ЧЕХОВ*
______________
* Кое о чем из истории моего долголетнего знакомства с Ан.П.Чеховым я
уже рассказывал в печати, но большая часть этой главы написана мною в
1924-25 годах. (Прим. А.С.Лазарева-Грузинского.)
Первая встреча с Антоном Чеховым - одно из самых светлых воспоминаний
моей молодости. В редакциях юмористических изданий, куда мне приходилось
захаживать за гонораром, Чехов в это время уже почти не бывал. Я пришел к
Чехову по его приглашению в 1887 году{151}, когда звезда его начала
восходить ослепительно ярко после ряда великолепных беллетристических
"субботников", появившихся в "Новом времени", - "Агафья", "Ведьма",
"Мечты"{151}, - просидел у него целый вечер и ушел с таким впечатлением, как
будто мы были знакомы несколько лет.
Пришел я в сумерки; в течение длинного зимнего вечера я не раз
поднимался и начинал прощаться, но Чехов говорил:
- Ну, что там! Садитесь. Ни я, ни вы работать сегодня не будем (это был
вечер Нового года). Потолкуем!
- Потолкуем!
Это был магнит, который при дальнейшем знакомстве неизменно притягивал
меня к одному из больших и мягких кресел чеховского кабинета. Порой, придя,
я заставал Чехова за работой, спешил проститься, но Чехов неизменно
говорил: /152/
- Сядьте. Я скоро кончу. Потолкуем.
Я познакомился с Чеховым, когда он жил на Кудринской-Садовой в доме
д-ра Корнеева, в оригинальном, как рассказы Чехова, флигельке, похожем на
маленький замок; хорошо помню полукруглые окна, выходившие на Садовую, в
форме башен. Квартира была расположена в двух этажах. Во втором этаже жили
мать, отец и сестра Чехова, внизу был большой кабинет писателя и две спальни
- его и брата Михаила, студента, кончавшего юридический факультет. Из
нижнего в верхний этаж вела красивая чугунная лестница с широкой площадкой
на повороте, на которой лежало отличное чучело волка. В большой комнате
верхнего этажа, расположенной над кабинетом Чехова, я помню пианино,
аквариум, нарядную мебель и большую картину Николая Чехова, талантливо
начатую, но заброшенную и не конченную им. Картина изображала швею, уснувшую
на рассвете над работой. Вероятно, об этой картине Чехов писал брату
Александру в апреле 83-го года: "Николай шалаберничает, гибнет хороший,
сильный русский талант, гибнет ни за грош. Ты видишь его теперешние работы.
Что он делает? Делает все то, что пошло, копеечно... А между тем в зале
стоит начатой замечательная картина"{152}. Эта начатая, может быть, даже
ранее 83-го года картина не была
<> 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|
