|
|
Советуем актуальные на allwebworld.com
|
|
|
|
|
|
- -
/>потребностью.
Примерно в марте месяце 1893 г., когда я, как всегда, приехал к нему за
книгами, он обратился ко мне с вопросом:
- Скажите, есть у вас подружейная собака?
Упустив из вида случай с ружьем, я ответил:
- Пока не имею. Охочусь с моим ментором по охоте - И.Г.Волковым,
прекрасным охотником и метким стрелком. У него имеется хорошая собака. О
своей собственной собаке я уже думал и при первой возможности постараюсь
приобрести щенка.
- А я уже позаботился о вас, - заметил Антон Павлович, - у меня в
Серпухове есть знакомый врач. Этот врач - хороший охотник, у него прекрасная
охотничья собака-сука, которая месяца через два должна ощениться. Я просил
отобрать для вас лучшего щенка.
Что мне оставалось делать, как не благодарить Антона Павловича!
После разговора о щенке прошло месяца два или немногим более, теперь
уже не помню. В один прекрасный весенний день я был дома и что-то читал.
Подняв от книги \225\ голову, вижу против окон моей квартиры всадника,
который оказался дворником Чехова. Войдя в квартиру и поздоровавшись, он
передал мне, что Антон Павлович просит меня пожаловать к нему, если можно,
сегодня вечером или завтра утром. Вечером того же дня я был у Чехова.
Посредине его кабинета, на ковре деревенской работы, лежал красавец-щенок, с
длинными породистыми ушами, прямым хвостом и выразительными глазами. Антон
Павлович, здороваясь со мною и указывая на щенка, произнес:
- Вот ваш клиент, берите...
Иногда случалось, что в обширной библиотеке Чехова не оказывалось той
или иной книги, которую хотелось бы прочесть. В таких случаях он говорил
неизменно одно и то же:
- В ближайшую поездку в Москву добуду просимую вами книгу и привезу.
И никогда, никогда не забывал он данного обещания!
Неволи, деспотизма и рабства, в каких бы формах они не проявлялись,
Антон Павлович не выносил и всегда, когда мог, пресекал их в корне.
- Когда я уезжаю в Москву, - говорил он, - хозяином в усадьбе остается
брат Иван. В доме сейчас же устанавливается другой режим: демократические
свободы заменяются самовластием. Брат, вступив в свои права хозяина,
старается нашу прислугу - горничную, кухарку, дворника - за малейшую
оплошность подтянуть, нашуметь, накричать, а в результате - одно озлобление
и неприязнь к нему. Стоит мне вернуться из Москвы, как самодержавие летит к
черту и опять наступает полоса демократических свобод.
В середине апреля 1896 г. Антон Павлович просил меня письмом приехать к
нему вечером, чтобы постоять на тяге и устроить шалаши для стрельбы из них
тетеревов на току: из Москвы к нему в Мелихово обещались приехать на ток и
тягу охотники, его хорошие знакомые, для которых и предназначались эти
шалаши.
После тяги я остался у Чехова ночевать. На сон грядущий он дал мне
прочесть запрещенное тогда цензурой знаменитое письмо Белинского к
Гоголю{3}, а утром на другой день, прощаясь со мною, он вручил мне книгу
Лескова "Мелочи архиерейской жизни" (тоже в запрещенном издании){4},
предупредив, чтобы эта книга не попалась на глаза местному попу, так как
если последний, \226\ увидев ее, донесет кому следует, то типография,
напечатавшая книгу, будет закрыта.
Отсталость тогдашней России от западноевропейских государств не давала
ему покоя.
Открытие новой школы в тогдашнем Серпуховском уезде, в котором проживал
Антон Павлович, являлось для него большим праздником. Нужно было слышать, с
каким чувством радости сообщал он о таком факте, и видеть, как это чувство
радости преображало его лицо. На открытии школ по соседству
<> 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 >>>
- -
|
|
