|
|
|
|
- -
скоро. Когда
уплачу их, тогда и с Вас потребую, а пока не извольте меня тревожить и
напоминать мне о моих долгах". Что-что, а уж психологию бедного человека,
психологию должника сын лавочника, к тому же лавочника разорившегося, Чехов
знал прекрасно.
Итак, вот три заключительные фразы его письма-завещания. Фразы эти
очень коротки -- как последний выдох человека: "Помогай бедным. Береги мать.
Живите мирно". И подпись: Антон Чехов. Сухо, без малейших эмоций, будто речь
в письме идет о не очень-то значащих делах, будто не прощается с любимой
сестрой, уходя навеки. Что уж, и впрямь совсем бесчувственным был, как
считали некоторые критики? Либо прав герой повести "Моя жизнь", прозванный
Маленькой Пользой? "Увы, -- сокрушается Маленькая Польза, -- дела и мысли
живых существ далеко не так значительны, как их скорби!"
Жена Маленькой Пользы, сбежав от мужа, завела себе кольцо, на котором
выгравировала слова царя Давида: "Все проходит". "Этот талисман удержит меня
от увлечений, -- с простодушием эгоизма надеется она. -- Все проходит,
пройдет и жизнь, значит, ничего не нужно".
В конце повести Маленькая Польза решительно опровергает этот библейский
постулат. "Если бы у меня была охота заказать себе кольцо, то я выбрал бы
такую надпись: "Ничто не проходит". Я верю, что ничто не проходит бесследно
и что каждый малейший шаг наш имеет значение для настоящей и будущей жизни".
Этими словами завершается заключительная глава повести, и они, пожалуй,
могли бы стать эпиграфом к жизни не только героя, но и его создателя. Жизни
и смерти. Что, собственно, одно и то же. "Наша жизнь и загробный мир
одинаково непонятны и страшны".
Вообще уравнивание жизни и смерти, последовательное, хотя и
ненавязчивое приравнивание жизни к смерти, нежелание видеть принципиального
различия между ними очень даже характерно для Чехова. Описывая в "Даме с
собачкой" море, которое "шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, ни
Ореанды, теперь шумит и будет шуметь так же равнодушно и глухо, когда нас не
будет", Чехов раздумчиво добавляет: "И в этом постоянстве, в полном
равнодушии к жизни и к смерти каждого из нас кроется, быть может, залог
нашего вечного спасения". Опять-таки -- к жизни и к смерти...
"Замечательная есть строка в его записной книжке, -- то ли восхищается,
то ли ужасается Бунин. -- Как я буду лежать в могиле один, так, в сущности,
я и живу один". Скорей все-таки ужасается, чем восхищается, как ужасается
всякий раз, когда думает или пишет о смерти.
Вот два рассказа, героями которых являются собаки -- чеховская
"Каштанка" и бунинские "Сны Чанга", два шедевра, в которых, помимо всего
прочего, фигурирует смерть, причем смерть эта дана глазами как раз
собачьими. В "Снах Чанга" умирает капитан, хозяин пса. "Проснувшись в одно
зимнее утро, Чанг поражается тишиной, царящей в комнате. Он быстро
вскакивает с места, кидается к постели капитана -- и видит, что капитан
лежит с закинутой назад головой, с лицом бледным и застывшим, с ресницами
полуоткрытыми и недвижными. И, увидев эти ресницы, Чанг издает такой
отчаянный вопль, точно его сшиб с ног и пополам перехватил мчащийся по
бульвару автомобиль..." Страшно? Да, честно говоря, не очень как-то, хотя
замечательно это "перехватил" вместо "переехал", -- а вот в "Каштанке"
смерть -- не человека, всего лишь гуся, пусть даже и с человеческим именем
Иван Иванович -- по-настоящему жутка. "Гусь не кричал, но ей опять стало
чудиться, что
<> 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
