|
|
|
|
- -
тоже член-учредитель Гимнастического общества. Селецкий меня и
брата Николая записал в /108/ учредители... Так, для счета... Вот там-то мы
с тобой, Гиляй, и познакомились{108}. Помнишь?
Так как стесняться было нечего, я сказал откровенно:
- Нет, не помню.
И рассказал Антон Павлович, как его случайно завел Селецкий, тогдашний
председатель общества, в гимнастический зал в доме Редлиха на Страстном
бульваре:
- Посреди огромною зала две здоровенные фигуры в железных масках,
нагрудниках и огромных перчатках изо всех сил лупят друг друга по голове и
по бокам железными полосами, так что искры летят - смотреть страшно. Любуюсь
на них и думаю, что живу триста лет назад. Кругом на скамьях несколько
человек зрителей. Сели и мы. Селецкий сказал, что один из бойцов - Тарасов,
первый боец на эспадронах во всей России, преподаватель общества, а другой,
в высоких сапогах, его постоянный партнер - поэт Гиляровский. Селецкий меня
представил вам обоим, а ты и не поглядел на меня, но зато так руку мне сжал,
что я чуть не заплакал.
Чехов с тех пор так и не бывал больше в Гимнастическом обществе, но
разговаривали мы о нем впоследствии не раз, а в 90-х годах он даже внес
членский взнос и снова стал числиться членом, желая сделать мне,
председателю общества, приятное. Привез я ему как-то в Мелихово список
членов общества, где и его фамилия была напечатана.
- Ну, какой же я гимнаст! - сказал он улыбаясь. - Я человек слабый,
современный, а вы с Тарасовым точно из глубины веков выплыли. Тамплиеры!
Витязи! Как тогда хлестались вы мечами! Никогда не забуду. А ты и меня в
гладиаторы!.. Нет уж, куда мне!.. Да и публика у вас не по мне, - пробежал
он глазами по списку членов общества.
- Нет, публика у нас простая - конторщики, приказчики, студенты. Это -
люди активные, ну, а те вот - Морозовы, Крестовниковы, Смирновы-виноторговцы
и еще некоторые - только платят членские взносы.
- Значит, мы мертвые души? Люди настоящего века. А придет время, -
может быть, лет через сто, - будут все сильными, будет много таких, как ты и
Тарасов... Придет время!..
И несколько лет Антон Павлович числился членом общества, но никогда там
не бывал, хотя ценил и любил /109/ силу и ловкость в других. Когда я
приезжал в Мелихово, то обязательно он и его отец, Павел Егорович, вели меня
к лошадям, пасшимся в леваде, сзади двора, и бывали очень довольны, когда я
им показывал какие-нибудь штуки по вольтижировке или джигитовке.
- Знаешь, Гиляй, пробовал я тебя описывать, да ничего не выходит, -
говорил мне не раз Антоша. - Не укладываешься ты, все рамки ломаешь. Тебе бы
родиться триста лет назад или, может быть, лет сто вперед. Не нашего ты
века.
Разные мы с ним были люди, а любили друг друга. Я его, слабого и
хрупкого, любил какой-то особой, нежной любовью. И как радостны бывали наши
встречи! В юные годы мы очень часто виделись. Раз, в 1882 году, целую неделю
работали в Окружном суде на деле Скопинского банка - известном процессе,
который вел прокурор С.С.Гончаров. Антон Павлович писал заметки об этом
процессе в "Петербургской газете" под псевдонимом "Рувер"{109}.
Много в Скопине воров,
Погубил их Гончаров! -
острил Чехов.
В 1884 году я женился, наши семьи познакомились. Помню, как-то в
субботу, получив в "Русских ведомостях" гонорар за неделю, что-то около ста
рублей, я пришел в "Будильник" и там встретил Чехова. На его долю гонорара в
"Будильнике" пришлось что-то мало, а я похвастался деньгами.
- Ну так вот - завтра пеки пирог у себя и скажи
<> 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 >>>
- -
|
|
