|
|
|
|
- -
на тоскливый пейзаж, на еще более тоскливую песню, неизвестно откуда
несущуюся и говорящую о неизвестной вине, Дениска переполнен ощущением
бодрости и силы.
- А ну, кто скорее доскачет до осоки! - говорит он Егорушке, главному
герою рассказа, и не только одерживает победу над усталым от зноя Егорушкой,
но, не довольствуясь этим, предлагает тотчас же скакать обратно.
Я как-то шутя сказал Чехову, что он сам похож на своего Дениску. И
действительно, в самый разгар восьмидесятых годов, когда общественная жизнь
так похожа была на эту степь с ее безмолвной истомой и тоскливой песнью, он
явился беззаботный, веселый, с избытком бодрости и силы. То и дело у него
неизвестно откуда являлись разные проекты, и притом как-то сразу, в готовом
виде, с мелкими деталями... Однажды он стал развивать передо мною план
журнала, в котором будут участвовать беллетристы, числом двадцать пять, "и
все начинающие, вообще молодые". В другой раз, устремив на меня свои
прекрасные глаза с выражением внезапно созревающей мысли, он сказал:
- Слушайте, Короленко... Я приеду к вам в Нижний.
- Буду очень рад. Смотрите же - не обманите.
- Непременно приеду... Будем вместе работать. Напишем драму. В четырех
действиях. В две недели.
Я засмеялся. Это был опять Дениска.
- Нет, Антон Павлович. Мне за вами не ускакать. Драму вы пишите один, а
в Нижний все-таки приезжайте.
IV
Он сдержал слово, приехал в Нижний{142} и очаровал всех, кто его в это
время видел. А в следующий свой приезд в Москву я застал его уже за писанием
драмы{142}. Он вышел из своего рабочего кабинета, но удержал меня /143/ за
руку, когда я, не желая мешать, собрался уходить.
- Я действительно пишу и непременно напишу драму, - сказал он, - "Иван
Иванович Иванов"... Понимаете? Ивановых тысячи... обыкновеннейший человек,
совсем не герой... И это именно очень трудно... Бывает ли у вас так: во
время работы, между двумя эпизодами, которые видишь ясно в воображении, -
вдруг пустота...
- Через которую, - сказал я, - приходится строить мостки уже не
воображением, а логикой?..
- Вот, вот...
- Да, бывает, но я тогда бросаю работу и жду.
- Да, а вот в драме без этих мостков не обойдешься...
Он казался несколько рассеянным, недовольным и как будто утомленным.
Действительно, первая драма далась Чехову трудно и повлекла за собою первые
же серьезные чисто литературные волнения и огорчения. Не говоря о заботах
сценической постановки, о терзаниях автора, видящего, как далеко слово от
образа, а театральное исполнение от слова, - в этой драме впервые сказался
перелом в настроении Чехова. Я помню, как много писали и говорили о
некоторых беспечных выражениях Иванова, например о фразе: "Друг мой,
послушайте моего совета: не женитесь ни на еврейках, ни на психопатках, ни
на курсистках". Правда, это говорит Иванов, но русская жизнь так болезненно
чутка к некоторым наболевшим вопросам, что публика не хотела отделить автора
от героя; да, сказать правду, в "Иванове" не было той непосредственности и
беззаботной объективности, какая сквозила в прежних произведениях Чехова.
Драма русской жизни захватывала в свой широкий водоворот вышедшего на ее
арену писателя: в его произведении чувствовалось невольно веяние какой-то
тенденции, чувствовалось, что автор на что-то нападает и что-то защищает, и
спор шел о том, что именно он защищает и на что нападает. Вообще эта первая
драма, которую Чехов переделывал несколько раз{143}, может дать ценный
материал для вдумчивого биографа, который пожелает проследить историю
душевного перелома, приведшего Чехова от "Нового времени", в котором он
охотно писал вначале и куда
<> 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
