|
|
Реклама: .
Срочно: молниеносно!
|
|
|
|
|
|
- -
Вы и представить себе не
можете, батенька, какая это чудесная страна. Совсем особое государство.
Знаете, я убежден, что Сибирь когда-нибудь совершенно отделится от России,
вот так же, как Америка отделилась от метрополии. Поезжайте же, поезжайте
туда непременно...
- Отчего вы не напишете пьесу? - спрашивал он иногда. - Да напишите же,
в самом деле. Каждый писатель должен написать по крайней мере четыре пьесы.
Но тут же он соглашался, что драматический род сочинений теряет с
каждым днем интерес в наше время. "Драма должна или выродиться совсем, или
принять совсем новые, невиданные формы, - говорил он. - Мы себе и
представить не можем, чем будет театр через сто лет".
Бывали у А.П. иногда маленькие противоречия, которые в нем казались
особенно привлекательными и в то же время имели глубокий внутренний смысл.
Так было однажды с вопросом о записных книжках. Чехов только что с
увлечением убеждал нас не обращаться к их помощи, полагаясь во всем на
память и на воображение. "Крупное само останется, - доказывал он, - а мелочи
вы всегда изобретете или отыщете". Но вот, спустя час, кто-то из
присутствующих, прослуживший случайно год на сцене, стал рассказывать о
своих театральных впечатлениях и, между прочим, упомянул о таком случае.
Идет дневная репетиция в садовом театре маленького провинциального городка.
Первый любовник, в шляпе и /564/ в клетчатых панталонах, руки в карманах,
расхаживает по сцене, рисуясь перед случайной публикой, забредшей в
зрительную залу. Энженю-комик, его "театральная" жена, тоже находившаяся на
сцене, обращается к нему: "Саша, как это ты вчера напевал из "Паяцев"?
Насвищи, пожалуйста". Первый любовник поворачивается к ней, медленно меряет
ее с ног до головы уничтожающим взором и говорит жирным актерским голосом:
"Что-о? Свистать на сцене? А в церкви ты будешь свистать? Так знай же, что
сцена - тот же храм!"
После этого рассказа А.П. сбросил пенсне, откинулся на спинку кресла и
захохотал своим громким, ясным смехом. И тотчас же полез в боковой ящик
стола за записной книжкой. "Постойте, постойте, как вы это рассказывали?
Сцена - это храм?.." И записал весь анекдот{564}.
В сущности, даже и противоречия во всем этом не было, и сам А.П. потом
объяснил это. "Не надо записывать сравнений, метких черточек, подробностей,
картин природы - это должно появиться само собой, когда будет нужно. Но
голый факт, редкое имя, техническое название надо занести в книжку - иначе
забудется, рассеется".
Нередко вспоминал Чехов те тяжелые минуты, которые ему доставляли
редакции серьезных журналов, до той поры, пока с легкой руки "Северного
вестника" он не завоевал их окончательно.
- В одном отношении вы все должны быть мне благодарны, - говорил он
молодым писателям. - Это я открыл путь для авторов мелких рассказов. Прежде,
бывало, принесешь в редакцию рукопись, так ее даже читать не хотят. Только
посмотрят с пренебрежением. "Что? Это называется - произведением? Да ведь
это короче воробьиного носа. Нет, нам таких штучек не надо". А я вот добился
и другим указал дорогу. Да это еще что, так ли со мной обращались! Имя мое
сделали нарицательным. Так и острили, бывало: "Эх вы, Че-хо-вы!" Должно
быть, это было смешно.
Антон Павлович держался высокого мнения о современной литературе, то
есть, собственно говоря, о технике теперешнего письма. "Все нынче стали
чудесно писать, плохих писателей вовсе нет, - говорил он решительным тоном.
- И оттого-то теперь все труднее становится выбиться из неизвестности. И,
знаете, кто сделал такой /565/ переворот?
<> 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 >>>
- -
|
|
