|
|
|
|
- -
в то время, когда последний не вполне еще
определился как крупный писатель, могущий рассчитывать на огромную
аудиторию, Фескель сам расторг этот договор и заключил новый, когда Золя
занял во французской литературе подобающее ему место. И новый договор дал
покойному писателю свободу и обеспеченность.
Для фактического разрешения вопроса мы просим принять наших
уполномоченных: Н.Г.Гарина-Михайловского и Н.П.Ашешова.
Подписали бумагу: Федор Шаляпин, Леонид Андреев, Ю.Бунин, И.Белоусов,
А.Серафимович, /486/ Е.Гославский, Сергей Глаголь, П.Кожевников, В.Вересаев,
А.Архипов, Н.Телешов, Ив.Бунин, Виктор Гольцев, С.Найденов, Евгений
Чириков".
Были все основания считать, что успех переговоров обеспечен, и
освобождение Чехова казалось уже почти фактом.
Не вспомню теперь, как именно произошло все это: показали ли Чехову
копию письма, или вообще передали ему о предполагаемом обращении к Марксу по
поводу его освобождения, но только вскоре выяснилось, что дальнейшие подписи
собирать не надо, потому что Антон Павлович, узнав про письмо, просил не
обращаться с ним к Марксу. Не ручаюсь за достоверность, но вспоминается мне,
что говорилось тогда приблизительно о таких словах самого Антона Павловича
при отказе:
- Я своей рукой подписывал договор с Марксом, и отрекаться мне от него
неудобно. Если я продешевил, то, значит, я и виноват во всем: я наделал
глупостей. А за чужие глупости Маркс не ответчик. В другой раз буду
осторожнее.
Тем дело и кончилось. Подлинное письмо с писательскими автографами
задержалось и осталось у меня вместе со списком, к кому идти за дальнейшими
подписями. Среди этих намеченных лиц значились: В.О.Ключевский,
С.А.Муромцев, Ф.Н.Плевако, В.И.Сафонов, А.П.Ленский и многие из тех
популярных в то время людей искусства и науки, кого теперь давно уже нет на
свете. Да и из числа подписавших бумагу осталось в живых не более двух-трех
человек.
Подлинник этого письма со всеми автографами я передал в свое время в
Чеховскую комнату при Публичной библиотеке - ныне Государственная библиотека
СССР имени Ленина, - где он теперь и находится{486}.
В Московском Художественном театре пьеса Чехова "Дядя Ваня" имела
колоссальный успех. Никто, однако, не мог воссоздать рассказами ни
сценических образов, ни передать автору действительное впечатление от
исполнения и постановки пьесы. Надо было показать этот спектакль ему самому,
чтобы он мог оценить и /487/ почувствовать его. И Художественный театр
избирает местом своих гастролей именно Крым и едет в Севастополь с
намерением показать "Дядю Ваню" своему любимому писателю.
Лично я не был свидетелем этого севастопольского спектакля{487}, так
как жил в то время в Ялте, но вскоре слышал от самого Антона Павловича, что
он был очень доволен и тронут, хотя из присущей ему авторской скромности и
не выражал этого открыто.
После гастролей артисты переехали в Ялту на отдых, где съехалось и жило
в то время немало писателей. Помню, был Горький с семьей, Елпатьевский,
Мамин-Сибиряк, Куприн, Найденов, Бунин, Скиталец.
На другой же день по приезде группы в городском саду был устроен
товарищеский обед, на котором участвовали артисты и писатели. Все
перезнакомились, и это было началом крепкого сближения театра с Горьким, у
которого созревал тогда план пьесы "На дне". Осенью пьеса была закончена и
прочитана на "Среде", а затем
<> 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|
