|
|
|
|
- -
великий
мастер этого дела. На ноге у него много лет была какая-то хроническая
гниющая рана, которую он лечил, или прикладывая ил из омута и пруда, или
засыпая нюхательным табаком. Никита сам делал рыболовные снаряды и, за
неимением средств на покупку свинца, употреблял для грузил гайки, /112/
которые самым спокойным образом отвинчивал на железнодорожном полотне у
рельсов на местах стыка. Что это могло повлечь за собой крушение поезда, ему
и на ум не приходило.
Чехов очень, интересовался моими рассказами о Краскове и дважды
приезжал туда ко мне. Мы подолгу гуляли, осматривали окрестности, заглохшие
пруды в старом парке. Об одном пруде, между прочим, ходило предание, что он
образовался на месте церкви, провалившейся во время венчания вместе с
духовенством и брачующимися. Антон Павлович записал это предание. И вот на
берегу этого самого пруда в зарослях парка мы встретили Никиту. Он ловил
карасей и мазал илом свою ужасную ногу. Антон Павлович осмотрел ногу и
прописал какую-то мазь; я ее привез, но Никита отказался употреблять
лекарство и заявил:
- Зря деньги не плати, а что мазь эта стоит - лучше мне отдавай
деньгами либо табаку нюхательного купи: табак червяка в ноге ест.
Рассказал я Чехову, как Никита гайки отвинчивает, и Антон Павлович
долго разговаривал с ним, записывал некоторые выражения. Между прочим,
Никита рассказывал, как его за эти гайки водили к уряднику, но все обошлось
благополучно.
Антон Павлович старался объяснить Никите, что отвинчивать гайки нельзя,
что от этого может произойти крушение, но Никите это было совершенно
непонятно. Он только пожимал в ответ плечами и спокойно возражал:
- Нешто я все гайки-то отвинчиваю? В одном месте одну, в другом -
другую... Нешто мы не понимаем, что льзя, что нельзя?
Никита произвел на Чехова сильное впечатление. Из этой встречи
впоследствии и родился рассказ "Злоумышленник". В него вошли и подлинные
выражения Никиты, занесенные Чеховым в свою знаменитую записную книжку.
Мы жили в доме де Ладвез на Второй Мещанской, в маленькой квартирке в
нижнем этаже. В это время был большой спрос на описание жизни трущоб, и я
печатал очерк за очерком, для чего приходилось слоняться /113/ по Аржановке
и Хитровке. Там я заразился: у меня началась рожа на голове и лице,
температура поднялась выше 40 градусов. Мой полуторагодовалый сын лежал в
скарлатине, - должно быть, и ее я тоже принес из трущоб. На счастье, мой
друг, доктор А.И.Владимиров, только что окончивший университет, безвыходно
поселился у меня и помогал жене и няне ухаживать за ребенком. У меня рожа
скоро прошла, но тут свалилась в сыпном тифу няня Екатерина Яковлевна, -
вошь я занес, конечно, тоже с Хитрова рынка... И вот в это самое время
случайно забежал ко мне Антон Павлович. Он пришел в ужас и стал укорять нас,
что не послали за ним. Осмотрел няню, сына, проглядел рецепты и остался
доволен лечением. Тут вернулся Владимиров, и мы все вместе уговорили Антона
Павловича не приходить больше в наш очаг заразы. Суровый Владимиров для
убедительности перевел все на профессиональную почву: дескать, лечу я и
прошу не мешать. Как будто - уговорили. Не прошло, однако, и двух дней, как
Антон Павлович явился опять и затем стал заходить и оправляться чуть ли не
ежедневно. Тогда мы решили не отпирать ему дверей, несмотря на все просьбы,
разговаривали с ним сквозь щель, не снимая с двери цепочки.
Антон Павлович подарил мне первый литографированный экземпляр своей
пьесы "Иванов", которая была поставлена в
<> 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 >>>
- -
|
|
