|
|
|
|
- -
им сам автор,
от \351\ которого и ожидалась помощь для восприятия новых откровений.
Роли в "Чайке" распределял сам А.С.Суворин. М.Г.Савина должна была
играть Нину Заречную, Дюжикова 1-я - Аркадину. Абаринова - Полину Андреевну,
Машу - я. В главных ролях из мужского персонала участвовали: Давыдов,
Варламов, Аполлонский, Сазонов{3}.
На считку "Чайки" мы собрались в фойе артистов. Не было только Савиной
и автора. Савина прислала сказать, что больна. Но, конечно, не ее
присутствие интересовало собравшихся, а присутствие и чтение самого автора.
Ждали его очень долго, сначала довольно молчаливо, потом началось
ежеминутное поглядывание на часы, томление и актерская болтовня. Наконец
вошел главный режиссер Е.П.Карпов и возвестил, что Антон Павлович прислал из
Москвы телеграмму, что на считке не будет. Все были разочарованы этим
известием. Карпов же распорядился, чтобы суфлер Корнев прочитал нам пьесу.
Неунывающая никогда бенефициантка не участвовала в "Чайке" и выбрала
для себя более подходящую веселую комедию для конца спектакля{4}, но на
считку приехала и теперь утешалась тем, что Чехов сам поведет репетиции и
послужит нам камертоном, так как такового среди режиссуры не имелось.
Без всякой пользы для уразумения "новых тонов" и даже без простого
смысла доложил нам пьесу Корнев, а затем мы стали брать ее на дом для
чтения.
Когда впоследствии я любовалась исполнением "Чайки" в Московском
Художественном театре, мне казалось, что сравнительно с первой ее редакцией
многое было изменено и более удачно применено к сцене{5}. Может быть, я
ошибаюсь, и дело не в тексте и не в режиссерах, а в нашем плохом исполнении
этой пьесы.
Начались репетиции. Автор еще не приехал из Москвы{6}. Савина
продолжала хворать, и реплики Заречной читал нам помощник режиссера Поляков.
На второй репетиции автора все еще не было, и стало известно, что
Савина, тоже не приехавшая в театр, отказалась от роли Нины, но изъявила
готовность играть Аркадину вместо Дюжиковой 1-й{7}. Роль Заречной была
передана Комиссаржевской. Конечно, всякие перетасовки являлись досадной
помехой делу, когда для подготовки новой пьесы \352\ давалось всего 7
репетиций, хотя в данном случае перемены были и к лучшему. Комиссаржевская
приехала на репетицию, приехала и Дюжикова репетировать за Савину. Эта
добросовестная, честная и прекрасная артистка для пользы дела шла на то,
чтобы изображать какой-то манекен, который вынесут на чердак, как только
явится настоящая фигура. Но и пользы-то, собственно, оказать она не могла,
ибо ни угадать, ни передать соисполнителям пьесы, как поведет роль Савина,
было, конечно, невозможно. Давыдов давал кое-какие указания некоторым из
нас, помимо режиссеров, которые все ссылались на будущие указания автора. Но
и сам Давыдов при всем своем огромном таланте не улавливал "новых тонов".
Одна Комиссаржевская уже настолько художественно набрасывала эскиз
образа Нины Заречной, что жизнерадостная бенефициантка, блестя выпуклыми
глазами и, по привычке, вертя кистями рук с растопыренными пальцами, помню,
делилась со мною надеждами на то, что "Вера Федоровна щеп и лучины нащепает
из Нины, Савушка будет великолепна в роли провинциальной примадонны - что,
может, пьеса обставлена ахово, а сам Антон Павлович окончательно наведет
лак".
Интересовало и пугало многих, как примет публика Александринского
театра монолог Нины Заречной на импровизированной "сцене на сцене", который
написан не только в новых
<> 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
