|
|
|
|
- -
против памятника
Александра I, за пилюлями, на каждой из которых, к моему удивлению,
напечатано имя их изобретателя: "Covin, Paris". Уже будучи врачом, А.П.
говорил впоследствии, что это совершенно ненужные, рекламные пилюли.
Эта болезнь оставила в А.П. большие воспоминания. Это была первая
тяжкая болезнь, какую он испытал в жизни, и именно ей он приписывал то, что
уже со студенческих лет стал хворать жестоким геморроем. Постоялый же двор,
в который завозил его Иван Парфентьевич, и симпатичные евреи выведены им в
"Степи" в лице Моисея Моисеевича, его жены и брата Соломона.
В июле 1876 года семья Чеховых, как я упомянул, эмигрировала из
Таганрога в Москву. В Таганроге остался один Антон П-ч, чтобы закончить
шестой, седьмой и восьмой классы гимназии, и его жизнь за эти три года
осталась для меня неизвестной. За все это время он только один раз приехал к
нам в Москву на рождество, отгостил и уехал. Сколько знаю, он проводил свои
гимназические каникулы за этот период времени в следующих трех местах: у
вышеупомянутого Ивана Парфентьевича, вместе с которым разъезжал по степи по
разным делам, вроде продажи Варламову шерсти ("Степь"), у его племянника
Пети Кравцова и у своего приятеля по гимназии В.И.Зембулатова - впоследствии
врача Московско-Курской железной дороги.
У нас в Таганроге был свой собственный дом на Конторской улице,
выстроенный нашим отцом на /82/ пустыре, подаренном ему нашим дедом Егором
Михайловичем, жившим в Княжой. Дом этот был выстроен на последние крохи,
причем недостававшие пятьсот рублей были взяты под вексель из местного
общества взаимного кредита. Поручителем по векселю был некто Костенко,
служивший в том же кредите. Долгое время переворачивали этот несчастный
вексель, пока, наконец, отцу не пришлось признать себя несостоятельным
должником. Костенко уплатил по векселю и предъявил к отцу встречный иск в
коммерческом суде. В то время неисправных должников сажали в долговую яму, и
отцу нужно было бежать. Но куда? В то время два его старшие сына, Александр
и Николай, уже учились в Москве. Ну, конечно - в Москву. Таким образом,
благодаря этому векселю судьбой предрешена была эмиграция всей чеховской
семьи в Москву.
Дело о векселе производилось в коммерческом суде. Там же, в этом суде,
служил и друг семьи, Гавриил Парфентьевич, и дело устроилось так, что без
всяких торгов наш дом был укреплен за ним, как за собственником, всего
только за пятьсот рублей. Таким образом, в наш дом, уже в качестве хозяина,
въехал Гавриил Парфентьевич, и последняя связь Чеховых с Таганрогом, к
скорби матери, порвалась навеки. Пока происходила эта процедура, Антоша
продолжал жить в отцовском доме. Да так вместе с ним перешел и к новому
владельцу. У Гавриила Парфентьевича был племянник Петя Кравцов, сын
казацкого помещика из Донецкого округа, который готовился к поступлению в
юнкерское училище. И вот за стол и квартиру Антоша должен был репетировать
этого Петю, близко сошелся с ним и полюбил его. Когда наступало лето, то
этот Петя приглашал его к себе на хутор, и А.П. впоследствии с восторгом
рассказывал мне о своем пребывании в этой чисто американской первобытной
семье. Там он научился стрелять из ружья, понял все прелести ружейной охоты,
там он выучился гарцевать на безудержных степных жеребцах. Там были такие
злые собаки, что, для того чтобы выйти ночью по надобности на двор, нужно
было будить хозяев. Там не знали счета домашней птице, которая настолько
дичала, что не давалась в руки, и для того чтобы иметь курицу на обед, в нее
нужно было стрелять из ружья. Там уже начиналась антрацитная и /83/
железнодорожная
<> 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 >>>
- -
|
|
