|
|
штучного на сайте remont-parkett.ru
|
|
|
|
|
|
- -
очень остро почувствовал
именно этот социальный интерес писателя, и притом не отвлеченный, головной,
а /584/ напротив - живой, исполненный настоящего человеческого тепла.
Я увидел Чехова на одной из выставок картин в Москве. Он был один, но я
не подходил к нему, стесняясь напомнить о нашем случайном знакомстве, однако
он сам, взглянув и помедлив секунду, узнал меня.
- Да, хорошо написано, - сказал он о портрете какого-то генерала{584},
перед которым как раз я стоял, - но кому это нужно, зачем?
Портрет привлекал общее внимание, и мастерство художника было налицо.
Но Чехов не захотел углубить свою мысль, и она приобрела всю свою
значительность лишь в порядке противопоставления.
- Вы это еще не видали?
Не рассеянно, но очень быстро прошел он ряд других полотен и надолго
остановился затем перед одной небольшою картиной.
- Вот, - сказал он, - вот что я вам хотел показать. Это хорошо.
Я не помню, чья это была картина{584}, но передо мной встают и теперь -
фабричные задворки, вечер, лиловатая мгла и молодой рабочий с ребенком на
руках; он держит его очень неловко и очень бережно, со скуповатою, может
быть чуть-чуть стыдливою, нежностью, которую не хотел бы показать. Чем-то
родственно этому сочетанию чувств было и само восприятие Чехова, и молчание
его было для меня выразительно полно: сам он писал не потому лишь, что умел
отлично писать и хорошо знал человека, но и потому, что он человека любил и
жалел, и думал, по-своему, об устроении его неустроенной жизни. /585/
И.Н.АЛЬТШУЛЛЕР
О ЧЕХОВЕ
Из воспоминаний
Как-то я застал Чехова за чтением критической о нем статьи{585}, и он
встретил меня словами:
- Вот, батенька, мы с вами и не знали, а я, оказывается, уже в третьем
периоде.
И затем, сбросив привычным жестом пенсне и лукаво блеснув глазами, он
комически развел руками и прибавил:
- Да, то совсем не было периодов, а теперь вот три.
Не знаю, на сколько периодов можно делить литературное творчество
Чехова, но мое знакомство с ним совпадает, несомненно, с началом нового в
его личной жизни ялтинского периода, которому суждено было оказаться
последним.
В конце сентября 1898 года я, спасаясь от гнилой северной осени,
приехал в Ялту, которой раньше не знал. У меня было письмо к местному
санитарному врачу д-ру П.П.Розанову, а у него я познакомился с его
двоюродным братом С.Я.Елпатьевским. Последний тоже незадолго перед этим
переселился окончательно в Ялту, строил себе, как говорил Чехов, "с
аппетитом" дачу, был влюблен в южный берег Крыма, очень красноречиво
доказывал необходимость и мне покинуть север и сообщил, что вот и Чехов
приехал и тоже решил перекочевать сюда. Как-то, проходя со мною через
городской сад, он заметил на одной из скамеек Чехова, подошел к нему и
познакомил нас. На следующий день подъехал /586/ наш общий приятель,
известный московский земский врач И.И.Орлов, и как-то так вышло, что мы
втроем стали проводить значительную часть дня вместе. Чехов занимал две
небольшие комнатки на даче Бушева по Николаевской улице. Осень в тот год
выдалась исключительная даже для Крыма. Чехов был в прекрасном настроении.
Он тогда еще имел довольно бодрый вид и выглядел, пожалуй, не старше своих
тридцати восьми лет, был худ и, несмотря на то, что ходил несколько
сгорбившись, в общем представлял стройную фигуру. Только намечавшиеся
<> 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
