|
|
Нефтяные насосы для - Fluidbusiness
покупайте на - в kinozoom.ru
|
|
|
|
|
|
- -
/>загадки поневоле приходится обратиться к единственному в этом случае
источнику - к дурной славе. В прежнее время в Слободке в самых широких
размерах производилась тайная торговля спиртом. На Сахалине строго запрещены
ввоз и продажа спирта, и это создало особый вид контрабанды. Спирт привозили
и в жестянках, имевших форму сахарной головы, и в самоварах, и чуть ли не в
поясах, а чаще всего просто в бочках и в обыкновенной посуде, так как мелкое
начальство было подкуплено, а крупное смотрело сквозь пальцы. В Слободке
бутылка плохой водки продавалась за 6 и даже 10 рублей; все тюрьмы Северного
Сахалина получали водку именно отсюда. Не брезговали ею и горькие пьяницы из
чиновников; я знаю одного такого, который во время запоя за бутылку спирта
отдавал арестантам буквально последнее.
В настоящее время насчет спирта в Слободке стало гораздо потише. Теперь
поговаривают о другом промысле - о торговле старыми арестантскими вещами -
"барахлом" {2}. Скупают за бесценок халаты, рубахи, полушубки, и всю эту
рвань сплавляют для сбыта в Николаевск. Затем еще тайные ссудные кассы.
Барон А.Н. Корф как-то в разговоре назвал Александровский пост сахалинским
Парижем. Все, что есть в этом шумном и голодном Париже увлекающегося,
пьяного, азартного, слабого, когда хочется выпить, или сбыть краденое, или
продать душу нечистому, идет именно в Слободку.
На пространстве между морским берегом и постом, кроме рельсовой дороги
и только что описанной Слободки, есть еще одна достопримечательность. Это
перевоз через Дуйку. На воде, вместо лодки или парома, большой, совершенно
квадратный ящик. Капитаном этого единственного в своем роде корабля состоит
каторжный Красивый, не помнящий родства. Ему уже 71 год. Горбат, лопатки
выпятились, одно ребро сломано, на руке нет большого пальца и на всем теле
рубцы от плетей и шпицрутенов, полученных им когда-то. Седых волос почти
нет; волосы как бы полиняли, глаза голубые, ясные, с веселым добродушным
взглядом. Одет в лохмотья и бос. Очень подвижен, говорлив и любит
посмеяться. В 1855 г. он бежал из военной службы "по глупости" и стал
бродяжить, называя себя не помнящим родства. Его задержали и отправили в
Забайкалье, как он говорит, в казаки.
- Я тогда думал, - рассказывал он мне, - что в Сибири люди под землей
живут, взял и убежал по дороге из Тюмени. Дошел до Камышлова, там меня
задержали и присудили, ваше высокоблагородие, на 20 лет в каторгу и к 90
плетям. Послали в Кару, влепили там эти самые плети, а оттуда сюда на
Сахалин в Корсаков; я из Корсакова бежал с товарищем, но дошел только до
Дуи: тут заболел, не смог дальше идти. А товарищ до Благовещенска дошел.
Теперь уж я отслуживаю второй срок, а всего живу тут на Сахалине 22 года. И
преступления моего было всего, что из военной службы ушел.
- Зачем же ты теперь скрываешь свое настоящее имя? Какая надобность?
- Летось я сказывал чиновнику свое имя.
- И что же?
- Да ничего. Чиновник говорит: "Пока справки делать будем, так ты
помрешь. Живи и так. На что тебе?" Это правда, без ошибки... Все равно жить
недолго. А все-таки, господии хороший, родные узнали бы, где я.
- Как тебя зовут?
- Мое здешнее имя Игнатьев Василий, ваше высокоблагородие.
- А настоящее?
Красивый подумал и сказал:
- Никита Трофимов. Я Скопинского уезда, Рязанской губернии.
Стал я переправляться в коробочке через реку. Красивый упирается
длинным шестом о дно и при этом напрягается все его тощее, костистое тело.
Работа нелегкая.
- А тебе, небось, тяжело?
- Ничего, ваше высокоблагородие; меня никто в шею не гонит, я легонько.
Он
<> 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|
