|
|
подумывайте накупить билеты?
Ознакомьтесь найдите ответ на свой вопрос
|
|
|
|
|
|
- -
это помогает. Такая разлука немыслима. Я все-таки думала,
что здоровье Антона Павловича в лучшем состоянии, чем оно есть, и думала,
что ему возможно будет провести хотя бы три зимние месяца в Москве. Но
теперь я об этом, конечно, не заикаюсь... Уж очень грустно и тяжко".
Выхода не было, и когда Ольга Леонардовна говорила о том, что бросит
сцену и переедет в Ялту, то Антон Павлович, конечно, протестовал и не
допускал и речи об этом{602}. И был при данных условиях прав. Весною 1903
года, с благословения известного московского клинициста проф. Остроумова,
принимается решение зиму проводить в Москве. Но осенью 1903 года он не
перестает лихорадить, один плеврит следует за другим, /603/ трудно
поддающиеся лечению расстройства кишечника. Он уже не скрывает своего
плохого самочувствия. А Художественный театр, увлеченный своими задачами,
связанный планом, торопит скорейшей присылкой "Вишневого сада". Все чаще я
заставал Чехова в кресле или на диване, уже без книжек и газет в руках, и он
впервые не избегал говорить о своей работе, а жаловался, как трудно ему
дописывать и переписывать пьесу, - он мог делать это только урывками.
В октябре я в последний раз попытался задержать его, сказал ему почти
всю правду, умолял не губить себя, не ездить в Москву{603}, что это безумие.
Он об этом написал в Москву, но к декабрю все-таки уехал. Дальнейшее
известно. Повторяю - то, что случилось при сложившихся обстоятельствах, было
неизбежно. Но когда мы в одном из его писем к жене читаем: "Решай ты, ибо ты
человек занятой, рабочий, а я болтаюсь на этом свете как фитюлька"{603}, -
то мы, читатели Чехова, с этим согласиться не можем, и когда он в другом
письме, указывая на то, что во вновь снятой в Москве квартире на третьем
этаже лестница высокая и лифта нету и что ему трудно будет с его одышкой
подниматься, кончает словами: "ну да ничего, как-нибудь взберусь"{603}, - то
я, врач, не могу не думать о том, какое роковое влияние эта лестница должна
была оказать на его и так уже крайне ослабевшее сердце.
В Москве он принимает горячее участие в репетициях "Вишневого сада",
очень волнуется; при этом разгар сезона, по обыкновению масса гостей.
Сознавал ли сам Антон Павлович в глубине души свое положение? Ольга
Леонардовна в предисловии к изданным его письмам пишет: "Точно судьба решила
его побаловать и дала ему в последний год жизни все те радости, которыми он
дорожил: и Москву, и зиму, и постановку "Вишневого сада", и людей, которых
он любил"{603}. Все это и сам Чехов неоднократно говорил: как он любит
Москву и все московское, как скучает по северной зиме, как близок стал ему
Художественный театр и как тянет его к московским людям и обстановке.
И однако, по-видимому, и в Москве бывали у него знакомые мне по Ялте
настроения: Так, старый друг чеховской семьи, прекрасно всех их знавшая
Т.Л.Щепкина-Куперник в своих воспоминаниях описывает свое /604/ посещение,
относящееся к осени 1902 года: "Я изумилась происшедшей в нем
переменой...{604} Он горбился, зябко кутался в какой-то плед и то и дело
подносил к губам баночку для сплевывания мокроты... В этот вечер Ольга
Леонардовна участвовала в каком-то концерте. За ней приехал корректный
Вл.Ив.Немирович, во фраке с безупречным пластроном. Ольга Леонардовна вышла
в нарядном туалете, повеяло тонкими духами. Ласково и нежно простилась с
Антоном Павловичем, сказала ему какую-то шутливую фразу, чтобы он "не скучал
и был умником", и исчезла. Антон Павлович поглядел ей вслед, сильно
закашлялся и долго кашлял, и когда прошел приступ кашля, сказал без всякой
видимой связи с нашим разговором, весело вертевшимся около
<> 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 >>>
- -
|
|
