|
|
|
|
- -
рядом с кабаком, перевез в этот сарайчик немножко
товару из своей лавки - и открыл новую лавку.
Кого же посадить в нее? Андрюшку и Гаврюшку нельзя, потому что они -
воры и за ними нужен присмотр. Ясное дело, что торговлю в новой лавке можно
поручить только детям - Саше и Антоше.
Несчастные гимназисты к этому времени только что окончили экзамены, и
Саша перешел в шестой, а Антоша - в четвертый класс. Оба они рассчитывали на
каникулах отдохнуть, но расчет юношей не оправдался. Отслужили в новой
лавчонке молебен и обрекли гимназистов сидеть безвыходно рядом с кабаком и
улавливать пассажиров. Саша, у которого уже начинал пробиваться пушок на
верхней губе, с геройством, приличным ученику пятого класса, пообещал
достать пистолет и застрелиться, а Антоша только с отчаянием воскликнул:
- Господи, что мы за несчастный народ! Товарищи на каникулах отдыхают,
ходят купаться и удить рыбу, /62/ бывают по вечерам в казенном саду и
слушают музыку, а мы - как каторжные...
Но ни угроза Саши, ни отчаяние Антоши - не помогли. Каторжная жизнь
началась. По заведенному обычаю надо было вставать в пять часов утра и
запирать лавчонку около полуночи. Но Павел Егорович не понял и не взвесил
той тяготы, которую он взвалил на плечи детей, а, наоборот, весело потирая
руки, сказал Евгении Яковлевне:
- Вот, слава богу, уже и дети помогают! Если торговля пойдет хорошо, то
я возьму их из гимназии и оставлю в лавке.
- Боже сохрани! - всплеснула руками Евгения Яковлевна. - Ни за что не
позволю взять детей из гимназии! Богу буду на тебя жаловаться...
С первых же дней оказалось, что расчет Павла Егоровича был создан на
песке. Пассажир оказался неуловляемым и потянул с вокзала совсем в другую
сторону. Вместо груд золота истомленные дети приносили отцу по ночам выручку
всего только полтора, два и редко-редко три рубля. Простая арифметика
показывала, что такая торговля не оплачивала даже наемной платы за лавчонку,
но Павел Егорович был неумолим и все надеялся. На мольбы Саши и Антоши
прекратить бесцельную муку он отвечал:
- Дальше лучше будет. Покупатель еще не познакомился с лавкою...
Антоша неудержимо плакал, а Саша обещал покончить с собою двадцатью
способами сразу, но до августа все-таки дотянули. Молодежь сильно осунулась
и похудела и пошла в гимназию не отдохнувшей, а, наоборот, страшно
утомившейся за лето. Павел Егорович закрыл лавочку и стал подводить итоги. И
- о ужас! - в итоге получился убыток! Одного керосина сгорело в двух лампах
за лето на тридцать рублей, а остальные ничтожные барыши поглотила наемная
плата.
- Зачем же вы нас мучили целое лето?! Зачем отняли у нас целые
каникулы, когда убыточность была видна уже в самом начале дела?! -
воскликнул Саша, узнав о результатах.
- Вы не умели торговать как следует, - ответил Павел Егорович. - Если
бы вы хотели помогать отцу, /63/ так у вас торговля шла бы иначе... Зачем
понапрасну керосин в лампах жгли?
- Ведь вы же сами, несмотря на наши протесты, не позволяли нам запирать
лавку раньше полуночи!..
- Можно было держать в лампах огонек маленький - чуть-чуть; а придет
покупатель - прибавить посветлее... Свиньи вы и больше ничего...
У Павла Егоровича была своя логика.
Долго, однако же, уродливую коммерческую канитель тянуть было нельзя. С
лавкою пришлось покончить, хотя и не без попыток вынырнуть вновь. Павел
Егорович перевез жалкие остатки товаров в новую лавку на базаре, но и тут не
повезло. Пришлось окончательно ликвидировать дело. Старший сын Саша окончил
курс гимназии и поступил в университет, в Москве. На последние ничтожные
гроши потянулся за ним туда же и Павел Егорович и перевез семью{63}.
<> 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
