|
|
Все эксперементы фан сообщество.
надежное страхование:
Турфирма Эльф СПб недорогие , свежие решения.
|
|
|
|
|
|
- -
которых он в другое время не заметил
бы: от выражения лица помощника режиссера, от походки выходного актера...
Актер, исполняющий главную роль, надел клетчатый галстук, а автору
кажется, что тут нужен черный. Публика, может быть, совсем не замечает
галстука, а ему, автору, кажется, что она не видит ни декорации, ни игры, а
только галстук, и что это ужасно, и что галстук этот погубит пьесу.
Бывает и хуже: актриса - ломака, вульгарнейшая из женщин, раньше он не
мог выносить ее голоса, у него делались спазмы в горле, когда она с ним
кокетничала. Но вот ей аплодируют, она тянет пьесу к успеху, и он, автор,
начинает чувствовать к ней нежность, а в антракте подбегает к ней и целует
ей ручки...
А вот идет главная сцена, на которую он возложил все надежды. В зале
кашляют, сморкаются. Ни малейшего впечатления, ни хлопка... Автор прячется в
темной норе, среди старых декораций, и решает никогда отсюда не выйти и уже
ощупывает свои подтяжки, пробуя, выдержат ли они, если он на них
повесится. /345/
И никто этого не понимает. И те не понимают, что приходят за кулисы
"утешать" автора, и даже поздравляют с успехом. Они не подозревают, что
перед ними временно-сумасшедший, который может наброситься на них и искусать
их.
Человек с более или менее здоровой нервной организацией выдерживает это
потрясение, понемногу отходит, и дня через три его можно перевести в разряд
"выздоравливающих", но иных это потрясает на всю жизнь. Вот это и случилось
с Иваном Леонтьевичем.
Нет, вы посмотрите, что ему театр? Да он его даже, в сущности, не
любит, почти не бывает в нем и не знает ни актеров, ни актрис, а пишет об
актерах и актрисах".
И он постоянно убеждал Щеглова: "Бросьте вы театр и кулисы. Ведь это
же, в сущности, лазарет самолюбий. За исключением, может быть, дюжины
настоящих талантов, все - страдающие mania grandiosa*. A вы обратили бы ваше
благосклонное око на простую, здоровую жизнь, которой вокруг вас хоть
отбавляй. Вот отворите окно - и она на вас так и пахнет".
______________
* манией величия (лат.).
Но это не помогло. Щеглов пережил Чехова, но от театральной отравы не
вылечился. Кажется, он даже сомневался, в полной искренности чеховских
советов; ведь сам-то Антон Павлович театром занимается, для театра пишет, и
театр в последние годы завершил его славу.
Но тут уже было роковое непонимание, с которым ничего нельзя было
поделать.
В Петербурге у А.П. было много литературных приятелей, и каждый хотел
повидаться с ним. Он был для петербуржцев человеком свежим, от него живой
Русью веяло. Все тут, встречаясь постоянно в одних и тех же комбинациях,
изрядно надоели друг другу, и появление его - такого своеобразного и так
непохожего на всех - как бы озонировало атмосферу...
В воспоминаниях одного писателя{345}, достоверность которых выше всяких
сомнений, я нашел описание странной сцены: как в квартире одного
известнейшего писателя почтенная дама, впоследствии занимавшая видное
положение в журнально-издательском деле, задела Чехова резким замечанием
относительно одного из его /346/ литературных друзей. И это была его первая
встреча и с писателем и с дамой.
В воспоминаниях об этом говорится вскользь, но я знаю, что эпизод этот
в действительности не скользнул по душе Антона Павловича. Он не задел и не
оскорбил его лично, хотя не было бы ничего удивительного, если б так
случилось.
Каждый имеет право считать своими друзьями тех, кто ему нравится.
Определяя направление писателя, казалось бы,
<> 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 >>>
- -
|
|
