|
|
Предлагаем и др автотехнику
|
|
|
|
|
|
- -
вещах. Но зато как высоко ставил он покойного
Гл.Ив.Успенского, которого считал первоклассным художником, как часто
цитировал его. Впрочем, недоразумение, о котором заговорил я, было временным
и как-то само собой растаяло по отношению автора "Мужиков" и "В овраге"...
Писал и работал Чехов много. По этому поводу у него сложилось
определенное убеждение, которое он мне не раз высказывал. /301/
- Художник, - говорил он, - должен всегда работать, всегда обдумывать,
потому что иначе он не может жить. Куда же денешься от мысли, от самого
себя. Посмотри хоть на Некрасова: он написал огромную массу, если сосчитать
позабытые теперь романы и журнальную работу, а у нас еще упрекают в
многописании.
Исходя из этого убеждения, Чехов несколько раз советовал мне, бросив
общественную деятельность, отдаться исключительно литературной работе.
Общественной деятельности в земстве он очень сочувствовал, но считал ее
маловозможной по "независящим обстоятельствам" и полагал, что для нее должны
найтись люди, не причастные литературе. Действительно, то было в этой
области мрачное и тяжелое время, при одной мысли о котором я теперь
содрогаюсь. И какой грустной, но прелестной и верной русской
действительности шуткой кажется одно место из письма Чехова ко мне в эту
пору: "Vive monsieur le membre d'hotel de zemstvo! Vive la punition
corporelle pour les moujiks!* Служи беспорочно, помни присягу, не распускай
мужика и если нужно, то посеки, всякого нарушителя долга прощай как человек,
но наказывай как дворянин"{301}. А при свидании Чехов говорил мне:
______________
* Да здравствует член земской управы! Да здравствует телесное наказание
для мужиков! (франц.)
- Все это хорошо, и дай тебе бог всякого успеха, но, по-настоящему,
нужны не школки с полуголодным учителем и не аптечки, а народные
университеты.
И когда я прочитал почти те же слова{301}, сказанные от имени художника
в прелестном рассказе "Дом с мезонином", я не удивился, а только
обрадовался...
В следующую зиму я опять часто виделся в Москве с Чеховым. Его успех
как художника все возрастал. В провинции с нетерпением ждали каждой его
новой повести, каждой строчки.
Интерес к его вещам был настолько велик, что разговоры о новой повести
Чехова буквально занимали всю Россию. И действительно, нельзя было читать
без огромного подъема духа что-либо написанное им. Гениальный художник
завоевал свою родину. В эту зиму Чехов часто бывал в Москве, а жил в своем
небольшом имении Мелихово, Серпуховского уезда. Не помню /302/ теперь, в эту
ли именно зиму, или в другую Чехов в Москве приглашал меня ехать с собой в
Петербург на первое представление "Чайки" в Александринском театре. Как
сейчас помню, что это представление было назначено на 17 октября, и Чехов
говорил мне:
- Поедем смотреть, как провалится моя пьеса, недаром ставится она в
день крушения поезда{302}.
Когда же я доказывал, что такая интересная и поэтическая вещь не должна
провалиться, Чехов заметил:
- Напротив, должна, непременно должна! Дело в том, что большинство
актеров играет по шаблону. Один будет стараться представлять писателя,
значит, может быть, и загримируется кем-нибудь из известных литераторов и
будет его передразнивать. У них если на сцене военный, то непременно
поднимает плечи и хлопает
<> 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 >>>
- -
|
|
