|
|
|
|
- -
/>получается? /615/
Возьмите для примера...
Чехов назвал имя большого, тогда гремевшего русского фельетониста{615}.
- Ведь талант какой! Да что - талант?! Талантище! А что из этого
богатства остается в литературе?
Когда выходит номер газеты с его фельетоном, - это своего рода
общественное событие. Шумит Россия. То есть та, конечно, которая фельетоны
вообще читает. А вздумай он же издать отдельным томом свои нашумевшие
фельетоны, - все это уже мертво. Все живет только несколько дней, в лучшем
случае - недель, покуда не проходит интерес к самому факту, давшему материал
для фельетона.
Точно фейерверк: покуда горит - звезды в небе. Прогорел - чад один
остается.
А ведь если бы этот самый человек не принадлежал к числу соблазненных
минутным успехом и громадными заработками, если бы он работал, просто только
добросовестно работал над своими же собственными темами да давал бы себе
труд, как в молодости, наблюдать жизнь, изучать ее, - в России было бы одним
великим писателем больше. Жаль...
Надо заметить, что при разговорах со мною Антон Павлович очень часто
останавливался на видимо близкой его сердцу теме - на быте литературной
братии. Однажды как-то он как будто проговорился о причинах этого
предпочтения:
- Как только сможете - убегайте! сломя голову убегайте из Ялты!
- Почему, Антон Павлович?
- Не место она для литературных работников! Здесь наш брат в
безвоздушном пространстве оказывается. Здесь как-то контакт с жизнью, с
настоящей жизнью обрывается. А писатель - он ведь питается соками окружающей
среды. Ему нужны живые наблюдения. Ему нужно, чтобы не только в нем, но и
вокруг него работала мысль, шло бы творчество. Здесь этого нет, и потому
писателю сюда ездить следовало бы запретить под страхом смертной казни!
Заметив, что я чуть-чуть улыбнулся, Чехов и сам заулыбался.
- Вот, вот! Вы мне же сейчас шпильку подпустить хотите! - А почему,
мол, вы сами, Антон Павлович, в /616/ сей Ялте обретаетесь да еще
домовладельцем оной сделались?
А я вам на это отвечу:
- С одной стороны - по болезни, а с другой - по слабости характера.
Жилка домовладельческая подвела, признаться! С молодости у меня было
какое-то, не смейтесь, особое почтение к титулу "господин домовладелец". А
тут вдруг случай подвернулся - самому домовладельцем, да еще ялтинским,
сделаться. Ну, и сделался! И... и теперь иной раз на дачу мою мне смотреть
тошнехонько!
В самом деле, в голосе Чехова звучали остро тоскливые нотки.
Но через минутку он опять рассеянно улыбнулся и продолжал:
- В общем, я просто-напросто, селясь в Ялте, как говорится, "опередил
события". Надо было бы подождать так... Ну, лет сто, что ли? Тогда, знаете,
добрые люди по воздуху летать [будут] со скоростью не ста, а... а тысячи
верст в час! Целые, знаете, воздушные поезда будут. И вот, знаете, тогда мы
с вами могли бы, вставши утречком в Ялте, вместе отправляться на чай в
Москву, на завтрак - в Питер, а к вечеру, к обеду - домой, в эту самую Ялту.
А вечером к нам сюда, в Ялту, живые люди из Москвы и Питера заглядывать
будут. Вот при таких условиях - стоит и в Ялте жить. При иных - нет!
Еще помолчав немного, Чехов шутливым тоном заговорил:
- А то, знаете, здесь еще кому из писательской братии жить?
Историческим романистам! Мордовцеву, Салиасу! Недаром Салиас таки
заглядывает сюда! Видели его? Приехал третьего дня, в "России" остановился.
С бонною-француженкою...
<> 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 >>>
- -
|
|
