|
|
Недорого: с гарантией.
интернет-магазин insnow.ru
|
|
|
|
|
|
- -
заботы о средствах к жизни. В Петербург же он приезжал как будто
на гастроли.
Здесь были люди, у которых он мог считать себя как дома. С семейством
А.С.Суворина он был в прекрасных отношениях, и там для него был всегда готов
"и стол и дом".
Правда, он не особенно любил там останавливаться, но это происходило не
от недостатка любезности со стороны хозяев или недоверия с его стороны, а
просто от желания не стеснять ни других, ни себя. Быть кому-нибудь обязанным
без уверенности в том, что он сможет отплатить, было для него настоящим
пугалом. И если он иногда останавливался в гостинице, то это вызывалось не
необходимостью, а его капризом. /343/
В самом же Петербурге он был, что называется, нарасхват. Всюду его
звали, всем хотелось видеть его своим гостем. Литературных приятелей у него
было множество, со всеми надо было посидеть, поболтать, распить бутылку
вина.
А кроме того, наполняли время и литературные дела, так как круг его
литературных отношений расширился.
И петербургский образ жизни был совсем иной, более подходящий к его
вкусам, чем московский, и менее для него вредный. Петербуржцы - домоседы по
преимуществу. Московская трактирность им не по нутру. И потому тут жизнь
проходит спокойнее и здоровее.
Он всегда говорил, что в Петербурге у него голова как-то яснее, чем в
Москве. Это понятно. Когда люди спрашивают друг у друга: где мы встретимся
вечером? - в Петербурге это значит: я к вам приеду или вы ко мне? Когда
такой же вопрос задают в Москве, это значит: в "Эрмитаже", в "Метрополе", в
"Праге" или у "Яра"?
И в этом отношении Петербург был благоприятен для его здоровья. Здесь
он и спать ложился раньше, и нервы его были спокойнее.
И, конечно, он давно оставил бы Москву и стал бы жить в Петербурге,
если бы не убийственный для его легких климат нашей северной столицы. Эта
вечная сырость, постоянные неожиданные смены тепла холодом и холода теплом,
ветры - все это для него было переносимо только в самой небольшой дозе. И
он, под личиной постоянного бронхита всегда подозревавший прятавшуюся за ним
свою болезнь, стремился в этот город и боялся его.
Среди петербургских литераторов особенно близких приятелей у А.П. не
было, но добрые, товарищеские отношения были со многими.
С большим вниманием и, я даже скажу, с товарищеским состраданием
относился он к странной литературной судьбе недавно умершего И.Л.Щеглова. Их
отношения были давние, завязавшиеся еще в те времена, когда у А.П. не было
известности.
Чехов искренне жалел Щеглова и говорил, что его здоровый некогда талант
"заболел неизлечимой болезнью". /344/
В самом деле, странна была судьба этого писателя, который начал такими
свежими, здоровыми очерками военной жизни, помещавшимися в "Деле", а затем
точно вдруг попал в какой-то тупик, из которого никак не мог выбраться.
Соблазнил его театр, и написал он для театра что-то имевшее успех. И
этот успех как будто отравил его. В дальнейшем на всей его работе лежал
налет театра и кулис. И при этом странно то, что сам он не был театральным
человеком. Никто не вспомнит, чтобы часто его видели в театре, а тем больше
- встречали за кулисами. Последние годы своей жизни он посвятил народному
театру, много писал о нем{344}, составил книгу, которая, впрочем, никакого
движения в деле народного театра не произвела.
И вот когда о нем заходила речь, лицо Чехова всегда становилось
печальным. Он часто говорил об особом авторском психозе, которым заболевает
человек, ставящий пьесу.
- Я сам испытал это, когда ставил "Иванова", - говорил он и описывал
болезнь: "Человек теряет себя, перестает быть самим собой, и его душевное
состояние зависит от таких пустяков,
<> 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 >>>
- -
|
|
