|
|
|
|
- -
пустынны и, сливаясь с бледным небом,
дышат тоскливым холодом на землю, покрытую мерзлой грязью. Ум автора, как
осеннее солнце, с жестокой ясностью освещает избитые дороги, кривые улицы,
тесные и грязные дома, в которых задыхаются от скуки и лени маленькие жалкие
люди, наполняя дома свои неосмысленной, полусонной суетой. Вот тревожно, как
серая мышь, шмыгает "Душечка" - милая, кроткая женщина, которая так рабски,
так много умеет любить. Ее можно ударить по щеке, и она даже застонать
громко не посмеет, кроткая раба. Рядом с ней грустно стоит Ольга из "Трех
сестер": она тоже много любит и безропотно подчиняется капризам развратной и
пошлой жены своего лентяя брата, на ее глазах ломается жизнь ее сестер, а
она плачет и никому ничем не может помочь, и ни одного живого, сильного
слова протеста против пошлости нет в ее груди. /505/
Вот слезоточивая Раневская и другие бывшие хозяева "Вишневого сада" -
эгоистичные, как дети, и дряблые, как старики. Они опоздали вовремя умереть
и ноют, ничего не видя вокруг себя, ничего не понимая, - паразиты, лишенные
силы снова присосаться к жизни. Дрянненький студент Трофимов красно говорит
о необходимости работать и - бездельничает, от скуки развлекаясь глупым
издевательством над Варей, работающей не покладая рук для благополучия
бездельников.
Вершинин мечтает о том, как хороша будет жизнь через триста лет, и
живет, не замечая, что около него все разлагается, что на его глазах Соленый
от скуки и по глупости готов убить жалкого барона Тузенбаха.
Проходит перед глазами бесчисленная вереница рабов и рабынь своей
любви, своей глупости и лени, своей жадности к благам земли; идут рабы
темного страха пред жизнью, идут в смутной тревоге и наполняют жизнь
бессвязными речами о будущем, чувствуя, что в настоящем - нет им места...
Иногда в их серой массе раздается выстрел, это Иванов или Треплев
догадались, что им нужно сделать, и - умерли.
Многие из них красиво мечтают о том, как хороша будет жизнь через
двести лет, и никому не приходит в голову простой вопрос: да кто же сделает
ее хорошей, если мы будем только мечтать?
Мимо всей этой скучной, серой толпы бессильных людей прошел большой,
умный, ко всему внимательный человек, посмотрел он на этих скучных жителей
своей родины и с грустной улыбкой, тоном мягкого, но глубокого упрека, с
безнадежной тоской на лице и в груди, красивым искренним голосом сказал:
- Скверно вы живете, господа!
Пятый день повышена температура, а лежать не хочется. Серенький финский
дождь кропит землю мокрой пылью. На форте Инно бухают пушки, их
"пристреливают". По ночам лижет облака длинный язык прожектора, зрелище
отвратительное, ибо не дает забыть о дьявольском наваждении - войне.
Читал Чехова. Если б он не умер десять лет тому /506/ назад, война,
вероятно, убила бы его, отравив сначала ненавистью к людям. Вспомнил его
похороны.
Гроб писателя, так "нежно любимого" Москвою, был привезен в каком-то
зеленом вагоне с надписью крупными буквами на дверях его: "Для устриц".
Часть небольшой толпы, собравшейся на вокзал встретить писателя, пошла за
гробом привезенного из Маньчжурии генерала Келлера и очень удивлялась тому,
что Чехова хоронят с оркестром военной музыки. Когда ошибка выяснилась,
некоторые веселые люди начали ухмыляться и хихикать. За гробом Чехова шагало
человек сто, не более;{506} очень памятны два адвоката, оба в новых ботинках
и пестрых галстуках - женихи. Идя сзади их, я слышал, что один,
В.А.Маклаков, говорит об уме собак, другой, незнакомый, расхваливал удобства
своей дачи и красоту пейзажа в окрестностях ее. А какая-то дама в лиловом
<> 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
