|
|
|
|
- -
речи несколько раз назвал начальство "всемилостивейшим
правительством". К сожалению, далеко не все, обращавшиеся к барону А.Н.
Корфу, просили того, что нужно. Тут, как и в России в подобных случаях,
сказалась досадная мужицкая темнота: просили не школ, не правосудия, не
заработков, а разных пустяков: кто казенного довольствия, кто усыновления
ребенка, - одним словом, подавали прошения, которые могли быть удовлетворены
и местным начальством. А.Н. Корф отнесся к их просьбам с полным вниманием и
доброжелательством; глубоко тронутый их бедственным положением, он давал
обещания и возбуждал надежды на лучшую жизнь {7}. Когда в Аркове помощник
смотрителя тюрьмы отрапортовал: "В селении Аркове все обстоит благополучно",
барон указал ему на озимые и яровые всходы и сказал: "Все благополучно,
кроме только того, что в Аркове нет хлеба". В Александровской тюрьме по
случаю его приезда арестантов кормили свежим мясом и даже олениной; он
обошел все камеры, принимал прошения и приказал расковать многих кандальных.
22 июля после молебна и парада (был табельный день) прибежал
надзиратель и доложил, что генерал-губернатор желает меня видеть. Я
отправился. А.Н. Корф принял меня очень ласково и беседовал со мной около
получаса. Наш разговор происходил в присутствии ген. Кононовича. Между
прочим, мне был предложен вопрос, не имею ли я какого-либо официального
поручения. Я ответил: нет.
- По крайней мере нет ли у вас поручения от какого-либо ученого
общества или газеты? - спросил барон.
У меня в кармане был корреспондентский бланок, но так как я не имел в
виду печатать что-либо о Сахалине в газетах, то, не желая вводить в
заблуждение людей, относившихся ко мне, очевидно, с полным доверием, я
ответил: нет.
- Я разрешаю вам бывать, где и у кого угодно, - сказал барон. - Нам
скрывать нечего. Вы осмотрите здесь все, вам дадут свободный пропуск во все
тюрьмы и поселения, вы будете пользоваться документами, необходимыми для
вашей работы, - одним словом, вам двери будут открыты всюду. Не могу я
разрешить вам только одного: какого бы то ни было общения с политическими
{8}, так как разрешать вам это я не имею никакого права.
Отпуская меня, барон сказал:
- Завтра мы еще поговорим. Приходите с бумагой.
В тот же день я присутствовал на торжественном обеде в квартире
начальника острова. Тут я познакомился почти со всею сахалинскою
администрацией. За обедом играла музыка, произносились речи. А.Н. Корф, в
ответ на тост за его здоровье, сказал короткую речь, из которой мне теперь
припоминаются слова: "Я убедился, что на Сахалине "несчастным" живется
легче, чем где-либо в России и даже Европе. В этом отношении вам предстоит
сделать еще многое, так как путь добра бесконечен". Он пять лет назад был на
Сахалине и теперь находил прогресс значительным, превосходившим всякие
ожидания. Его похвальное слово не мирилось в сознании с такими явлениями,
как голод, повальная проституция ссыльных женщин, жестокие телесные
наказания, но слушатели должны были верить ему: настоящее в сравнении с тем,
что происходило пять лет назад, представлялось чуть ли не началом золотого
века.
Вечером была иллюминация. По улицам, освещенным плошками и бенгальским
огнем, до позднего вечера гуляли толпами солдаты, поселенцы и каторжные.
Тюрьма была открыта. Река Дуйка, всегда убогая, грязная, с лысыми берегами,
а теперь украшенная по обе стороны разноцветными
<> 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
