|
|
|
|
- -
больше не будет.
- Двенадцать?! Как быть? Ехать - значит попасть к Антону Павловичу под
вечер. Поедем! К ночи вернемся в Лопасню.
Мы наняли тарантас и вслед за чеховским почтальоном потянулись рысью
чрез желтые глинистые бугры и овражки, поросшие березняком и осиной.
Ехали долго. Когда в сумерках показались деревья усадьбы и ворота
длинной изгороди из жердей, на небе успел уже прорезаться молодой месяц. Дул
сильный ветер, закат густо покраснел, и стало холодно.
Подъехав к усадьбе, мы поняли, что Антон Павлович живет не в больнице,
а в усадьбе, и не один, как нам показалось. \357\
Как вторгнуться в это время в чужую семью? Почтальон исчез в глубине
сеней с разноцветными стеклами в боковых окнах. На крыльце показалась темная
фигура:
- Милости просим!
Мы вошли. Нас ввели в столовую. В комнате находилось много народа. Там
были отец Антона Павловича, его мать, сестра, братья, гости. Кто-то только
что перед нами приехал со станции;{2} шел оживленный разговор. Нас сейчас же
усадили за стол, заставили пробовать пасху, куличи, домашнюю наливку.
Около нас села девушка с ласковыми глазами, похожими на глаза Антона
Павловича, - Мария Павловна.
Она объяснила нам, что Антоша после заката уходит к себе, - она
показала закрытую дверь. Сидеть долго ему вредно.
- Для вас Антоша, может быть, сделает исключение. Вы - приезжие.
Мария Павловна исчезла в кабинете Антона Павловича.
- Антоша просит вас остаться до завтра, а сегодняшний вечер проведете с
нами.
Из столовой перешли на балкон. Ветер продолжал дуть, на небе проступили
яркие звезды. Лиц в темноте не было видно. Говорили о многом, больше всего с
волнением и нежностью об Антоне Павловиче.
- А ведь как бы не было дождя. Давеча мальчишки убили ужа, и Антоша
предсказывал.
- Антон Павлович? - изумился мой спутник.
- А вы думаете, Антоша не говорит глупостей? Еще какие! - любовно
сказала Мария Павловна.
Спать нас повели в садовый павильон.
Проснувшись часов в шесть, я не понял сразу, где я. Когда я вспомнил,
как мы вчера, незваные и непрошеные, нечаянно забрались в дом к Чехову, меня
охватило чувство стыда. Я оделся и сел на постели в самом мрачном раздумье.
Дверь в переднюю павильона открылась, послышались шаги. В комнату вошел
высокий человек в ватном пальто и мягкой шляпе. Увидев меня уже одетым, он
подошел ко мне, подал широкую руку и заговорил со мной так, точно мы
виделись только вчера и были давно знакомы.
Я ожидал увидеть Антона Павловича слабым, медлительным, скучающим, а
увидал его бодрым, энергичным, с твердой и быстрой походкой, спокойным,
уверенным голосом и улыбкой на губах. \358\
- Если вы ничего против не имеете, пойдемте, господа, в сад.
Мы вышли на правильные аллеи молодого яблоневого сада. За деревьями,
вправо от дома, курился маленький прудок, за прудком была деревня. Кругом -
все тот же суглинок, овражки, перелески, луговины - пейзаж Левитана.
Кто-то из нас заметил это.
- Да, да, - сказал Антон Павлович, - а вы знаете его? Какой это
сильный, могучий талант.
- Читали вы, Антон Павлович, недавнее письмо Л.Н.Толстого к
либералам{3} и какого вы мнения о наших студенческих волнениях?
- Университетские движения, по-моему, - сказал Антон Павлович, -
вредны, вредны тем, что оттягивают и губят много сил понапрасну. Каждое
такое волнение сокращает силы интеллигенции. Этих сил так мало, обходятся
они так дорого, столько их пропадает и без всяких университетских волнений,
что незачем заботиться об увеличении числа жертв, уносимых жизнью.
<> 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
