|
|
|
|
- -
не давал ни строчки в последние годы, - в
"Русские ведомости", в "Жизнь" /144/ и в "Русскую мысль"... Беззаботная
непосредственность роковым образом кончалась, начиналась тоже роковым
образом рефлексия и тяжелое сознание ответственности таланта*.
______________
* Драма "Иванов" была напечатана в "Северном вестнике" (март 1889 г.).
(Прим. В.Г.Короленко.)
Следующий за "Степью" рассказ "Именины"{144} был тоже напечатан в
"Северном вестнике". За ним следовал третий ("Огни"). Его настроение
значительно усложнялось, а пожалуй, и омрачалось несколько циничными, но еще
более грустно-скептическими нотами, и Чехов в переписке несколько раз
выражает недовольство этим рассказом{144}. Остальное памятно, без сомнения,
всей читающей России. За "Пестрыми рассказами" последовал сборник с
характерным названием: "В сумерках". Затем "Хмурые люди"{144}; затем в
"Русской мысли" появилась "Палата Э 6"{144} - произведение поразительное по
захватывающей силе и глубине, с каким выражено в нем новое настроение
Чехова, которое я назвал бы настроением второго периода. Оно совершенно
определилось, и всем стала ясна неожиданная перемена: человек, еще так
недавно подходивший к жизни с радостным смехом и шуткой, беззаботно веселый
и остроумный, при более пристальном взгляде в глубину жизни неожиданно
почувствовал себя пессимистом. К третьему периоду я бы отнес рассказы, а
пожалуй, и драмы последних годов, в которых звучит и стремление к лучшему, и
вера в него, и надежда. Через дымку грусти, порой очень красивой, порой
разъедающей и острой и всегда поэтической, эта надежда сквозит, как куполы
церквей дальнего города, едва видные сквозь знойную пыль и удушливый туман
трудного пути... И над всем царит меланхолическое сознание:
Жаль только: жить в эту пору прекрасную
Уж не придется ни мне, ни тебе...{144}
V
После этих первых встреч, довольно частых в начале нашего знакомства,
мы виделись с Чеховым все реже и реже. Наши литературные связи и симпатии (я
говорю /145/ о личных связях и симпатиях в литературной среде) в конце 80-х
и начале 90-х годов были различны, и выходило так, что они перекрещивались
редко также и впоследствии, когда он сошелся с родственными и мне
литературными кругами. Я тогда же (то есть в конце 80-х годов) сделал было
попытку свести Чехова с Михайловским и Успенским. Мы вместе с ним
отправились{145} в назначенный час в "Пале-Рояль", где тогда жил
Михайловский и где мы уже застали Глеба Ивановича Успенского и Александру
Аркадьевну Давыдову (впоследствии издательницу журнала "Мир божий"). Но из
этого как-то ничего не вышло. Глеб Иванович сдержанно молчал (тогда у него
начинали уже появляться признаки сильной душевной усталости и, пожалуй,
предвестники болезни). Михайловский один поддерживал разговор, и даже
Александра Аркадьевна - человек вообще необыкновенно деликатный и тактичный
- задела тогда Чехова каким-то резким замечанием относительно одного из
тогдашних его литературных друзей. Когда Чехов ушел, я почувствовал, что
попытка не удалась. Глеб Иванович, с которым мы вместе вышли от
Михайловского, заметил, с своей обычной чуткостью, что я огорчен, и сказал:
- Вы любите Чехова?
Я попытался изобразить то чувство, которое у меня было
<> 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 >>>
- -
|
|
