|
|
|
|
- -
/>Скизерли, тоже требует водки, и между приятелями завязывается беседа.
Неприятная история позабыта.
Входит прислуга с грязною керосиновою бутылкой.
- Дайте хунт газу.
Хохлы долго называли керосин газом. Андрюшка берет бутылку, взвешивает
ее и затем из большой жестянки начинает наливать керосин. Хохлушка, закинув
голову и раскрыв рот, следит за стрелкою весов. Андрюшке это недоверие не
нравится, и он незаметно подталкивает чашку весов. Покупательница за свои
четыре копейки получает меньше фунта, но не замечает этого и уходит. Антоша
видит, что Андрюшка сплутовал, но молчит. Обвешивание и обмеривание - в
порядке вещей. Он уже давно привык к этому и думает, что так и надо.
Андрюшка с Гаврюшкою даже споры ведут между собою на тему: кто из них лучше
и искуснее сплутует.
Мало-помалу начинают появляться покупатели, и торговля оживает:
- Фунт соли за две копейки... За три копейки селедку... На копейку
перцу... Четверть фунта рису... На три копейки чаю...
Андрюшка и Гаврюшка суетятся с самым деловым видом, а Антоша едва
успевает получать деньги, сдавать сдачу и записывать проданный товар в /44/
разграфленную длинную и узкую книгу. Но цифры - все мелкие: две, три
копейки, редко попадается пятак. Но вот Антоша с удовольствием и с гордостью
записывает сразу восемьдесят копеек. Чиновник коммерческого суда купил
полфунта табаку первого сорта...
К двум завсегдатаям прибавляется третий, тоже усаживается и тоже
требует водки, а затем начинает разговор о похождениях своей кухарки. Все
трое хохочут, а Николай Стаматич прибавляет:
- Ты, Антоша, не слушай... Тебе еще рано...
Антоша не знает, как ему быть и что отвечать. Ему хочется сказать:
"А вы не говорите того, чего мне слушать нельзя. Ушей не оторвешь..."
Но он боится сказать это, потому что завсегдатаи могут обидеться и
нажаловаться отцу, что он отбивает покупателей. Вдруг он прыскает со смеху и
скорее нагибается и делает вид, будто он ищет на полу что-то, а сам так и
закатывается. Дело в том, что грек Скизерли во время самого разгара беседы
внезапно вскочил на ноги, быстро нагнулся над ящиком, на котором сидел, и
стал водить по его поверхности ладонью.
- Что такое? - осведомляются остальные завсегдатаи.
- А цорт ево знаить, сто такое... Кололо мине, как с иголком. Крепко
кололо...
- Может, блоха укусила?
- Нет, блаха ни так кусаити...
- Ну, может, тебе детишки дома булавку в сюртук воткнули... Или сам
как-нибудь на булавку сел...
- А мозеть бить, мозеть бить, - соглашается Скизерли, успокоивается и
опять садится. - У мене зена всегда булавки и иголки на диване теряеть...
У Андрюшки во все это время - самая невинная и самая невозмутимая и
серьезная физиономия. Он стоит за прилавком как раз за спиною Скизерли и о
чем-то размышляет. Но его серьезность еще более смешит Антошу, и он никак не
может успокоиться. Он знает, что Андрюшка так приладил внутри ящика иголку,
что стоит только издали потянуть за незаметную ниточку, как она вопьется в
тело сидящего и затем моментально исчезнет... Узнай об этой штуке Павел
Егорович - ох-ох-ох, что было бы!.. /45/
Кстати, он и легок на помине. Стоящий у дверей Гаврюшка оборачивается к
Антоше и заявляет:
- Папаша идут!..
Все в лавке принимает степенный и серьезный вид. Антоша берется за
псалтирь, Андрюшка начинает оправлять мешок с мукою, а Гаврюшка весь
превращается в олицетворенную бдительность, от которой не ускользнет ни один
проходящий мимо покупатель...
Павел Егорович входит вместе с Сашей и прочими
<> 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 >>>
- -
|
|
