|
|
Инструкции по эксплуатации На русском языке.
|
|
|
|
|
|
- -
желал разговаривать, описывает ему, что такое жена с точки
зрения провинциального, опустившегося человека. Это был великолепный монолог
страницы в две. Вдруг мы получаем записочку, в которой говорится, что весь
этот монолог надо вычеркнуть и заменить его всего лишь тремя словами:
- Жена есть жена!
В этой короткой фразе, если вдуматься в нее глубже, заключается все,
что было сказано в длинном, в две страницы, монологе. Это очень характерно
для Антона Павловича, творчество которого всегда было кратко и /397/
содержательно. За каждым его словом тянулась целая гамма разносторонних
настроений и мыслей, о которых он умалчивал, но которые сами собой рождались
в голове.
Вот почему у меня не было ни одного спектакля, несмотря на то, что
пьеса игралась сотни раз, чтобы я не делал новых открытий в давно знакомом
тексте и в не раз пережитых чувствах роли. Глубина чеховских произведений
для вдумчивого и чуткого актера неисчерпаема.
Как волновал Антона Павловича первый спектакль "Трех сестер", можно
судить по тому хотя бы, что за день до спектакля он уехал из того города,
где нам был известен его адрес, неизвестно куда, чтобы, таким образом, не
получать никаких известий о том, как прошел спектакль{397}.
Успех пьесы был довольно неопределенный.
После первого акта были трескучие вызовы, актеры выходили к публике
что-то около двенадцати раз. После второго акта вышли один раз. После
третьего трусливо аплодировало несколько человек, и актеры выйти не могли, а
после четвертого жидко вызвали один раз.
Пришлось допустить большую натяжку, чтобы телеграфировать Антону
Павловичу, что пьеса имела "большой успех"{397}.
И только через три года после первой постановки публика постепенно
оценила все красоты этого изумительного произведения и стала смеяться и
затихать там, где этого хотел автор. Каждый акт уже сопровождался триумфом.
Пресса также долго не понимала этой пьесы{397}. И как это ни странно,
но первые достойные этой пьесы рецензии мы прочли в Берлине, когда ездили
туда давать там свои спектакли{397}.
В Москве, в год ее постановки, пьеса прошла всего несколько раз и затем
была перевезена в Петербург. Туда же ожидали и Антона Павловича, но плохая
погода и его здоровье помешали этому.
Вернувшись в Москву, театр возобновил подготовительные для будущего
сезона работы. Приехал Антон Павлович. В труппе в это время стали
поговаривать о возможной свадьбе Чехова и Книппер. Правда, их часто
встречали вместе.
Однажды Антон Павлович попросил /398/ А.Л.Вишневского устроить званый
обед и просил пригласить туда своих родственников и почему-то также и
родственников О.Л.Книппер. В назначенный час все собрались, и не было только
Антона Павловича и Ольги Леонардовны. Ждали, волновались, смущались и
наконец получили известие, что Антон Павлович уехал с Ольгой Леонардовной в
церковь, венчаться{398}, а из церкви поедет прямо на вокзал и в Самару, на
кумыс.
А весь этот обед был устроен им для того, чтобы собрать в одно место
всех тех лиц, которые могли бы помешать повенчаться интимно, без обычного
свадебного шума. Свадебная помпа так мало отвечала вкусу Антона Павловича. С
дороги А.Л.Вишневскому была прислана телеграмма{398}.
На следующий год Антон Павлович располагал прожить осень в Москве и
лишь на самые холодные месяцы уехать в Ялту. Осенью он действительно
приехал{398} и жил здесь. Этот период как-то плохо сохранился у меня в
памяти. Буду вспоминать обрывками.
Помню, например, что Антон Павлович смотрел репетиции "Дикой утки"
<> 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 >>>
- -
|
|
