|
|
|
|
- -
я уже сделала проступок. Миша с ума сойдет, а я... мне уж нечем
защищаться и бороться. Правоты у меня нет. Но какое счастье завтра! Какое
счастье!"
Не было у меня предчувствия, что меня ждет.
VI
И вот настал этот вечер.
С девяти часов я начала ждать.
У меня был приготовлен маленький холодный ужин, водка, вино, пиво,
фрукты. В столовой стол был накрыт для чая. Я представила себе так: сперва я
затащу Чехова в детскую. Пусть позавидует. Дети еще не будут спать, а будут
ложиться, а тогда они особенно прелестны. Самое веселое у них время. Потом
мы пойдем пить чай. Потом перейдем в кабинет, где гораздо /225/ уютнее, чем
в гостиной. Сколько необходимо сказать друг другу.
Ужинать позднее. Шампанского я не посмела купить. Чувствовалось, что
это было бы чуть не оскорблением Мише.
Да и на то, что я купила, истратила денег больше, чем могла. (Помню, я
решила: не заплачу по счету в свечную, подождут.)
В начале десятого раздался звонок. Прижавши руку к сердцу, я немного
переждала, пока Маша шла отворять, пока отворила и что-то ответила на вопрос
гостя. Тогда я тоже вышла в переднюю и прямо застыла от ужаса. Гостей было
двое: мужчина и женщина, и они раздевались. Меня особенно поразило то, что
они раздевались. Значит, это не было недоразумение: они собирались остаться,
сидеть весь вечер. А всего несноснее было то, что это были Ш., Мишины
знакомые, к которым он всегда тащил меня насильно, до того они были мне
несимпатичны. Против него я еще ничего не могла сказать, но она... Я ее
положительно не выносила. И он, и она были математики, преподавали где-то, у
них в квартире стояли рядом два письменных стола, и это меня почему-то
возмущало. Оба были очень заняты и навещали нас, слава богу, чрезвычайно
редко. Надо же им было попасть именно в этот вечер!
- Да, это мы, мы! - закричала В.У. - А Михаил Федорович на Кавказе? Ха!
ха! ха!
У нее была манера хохотать во все горло по всякому поводу и даже без
всякого повода. Если она говорила - она хохотала. Как она могла преподавать?
Я помню, что она рассказывала мне про смерть ее единственного ребенка и при
этом заливалась хохотом.
И теперь этот хохот разнесся по всей квартире. Конечно, пришлось
пригласить их в гостиную. Тускло горела большая лампа, и весь воздух был
пропитан тоской. А В.У. бушевала; она рассказывала, как одна девушка
заболела меланхолией вследствие смерти или измены ее жениха и как В.У.
посоветовала ей решать задачи. Она стала решать и выздоровела, утешилась и
теперь усиленно занимается математикой и счастлива.
- Почему вы не решаете задачек? - удивлялась она мне, - это
дисциплинирует ум, исключает всякую /226/ мечтательность, укрепляет волю.
Заставляйте детей решать задачки. Вы увидите, как это им будет полезно, ха,
ха, ха.
В десять часов Маша доложила, что чай подан.
Я вздрогнула и кинулась в столовую. Так оно и было! Весь мой ужин стоял
на столе. И вино и фрукты.
- Да как же? - оправдывалась Маша на мой упрек, - при барине всегда...
Еще нарочно пошлет купить угощение...
- Да здесь целый пир! - вдруг закричала В.У. за моей спиной. - Вы ждали
гостей? Петя, мы с тобой так рано обедали... Как приятно. Ха, ха, ха. Но
почему?
Они с аппетитом принялись за еду. Я угощала, подкладывала.
- Очень вкусный соус. Это ваша кухарка? Как? Вы сами? А Михаил
Федорович говорил, что вы не любите хозяйничать. Больше в сфере фантазии,
поэзии.
И тут она так расхохоталась, что даже подавилась.
На наших больших столовых часах было половина одиннадцатого. Ясно, что
Антон Павлович не придет, и я уже была
<> 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 >>>
- -
|
|
