|
|
|
|
- -
и тогда я
пришлю Вам список рассказов, которые не нужно переписывать. Точных дат у
меня нет, я забыл даже, в каком году печатался в "Петербургской газете". Но
когда Вы напишете мне, что переписчик есть, я сейчас же обращусь к
какому-нибудь петербургскому старожилу библиографу, чтобы он потрудился
снабдить Вас точными датами. Умоляю Вас, простите, что я беспокою Вас,
наскучаю просьбой, мне ужасно совестно, но, после долгих размышлений, я
решил, что больше не к кому мне обратиться с этой просьбой. Рассказы мне
нужны; я должен вручить их Марксу на основании заключенного между нами
договора, а что хуже всего - я должен опять читать их, редактировать и, как
говорит Пушкин, "с отвращением читать жизнь свою"{276}.
Как Вы поживаете? Что нового?
Мое здоровье порядочно, по-видимому; как-то среди зимы пошла кровь, но
теперь опять ничего, все благополучно.
По крайней мере напишите, что Вы не сердитесь, если вообще не хотите
писать. В Ялте чудесная погода, но скучно, как в Шклове. Я точно армейский
офицер, заброшенный на окраину. Ну, будьте здоровы, счастливы, удачливы во
всех Ваших делах. Поминайте меня почаще в Ваших святых молитвах, меня
многогрешного.
Теперь меня будет издавать не Суворин, а Маркс. Я теперь "марксист".
Преданный А.Чехов."
Трудно передать, до чего меня обрадовало это письмо! Поработать для
Чехова - какое это счастье! И все складывалось удачно: из редакции мне
прислали на дом переплетенные по полугодиям комплекты газеты, Миша
порекомендовал мне двух переписчиков. Беда была только в том, что никто не
помнил, в каком году начал писать в газете Антон Павлович. Я отправилась за
справкой к старожилу библиографу Быкову. Он был очень любезен, но ничего не
помнил, и единственным /277/ результатом моего визита было то, что он
продушил меня крепчайшими духами, пожимая мне руку.
Конечно, я сейчас же написала Антону Павловичу, что начинаю орудовать,
и получила от него в ответ:
"За Вашу готовность помочь мне и за Ваше милое, доброе письмо шлю Вам
большое спасибо, очень, очень большое. Я люблю письма, написанные не в
назидательном тоне. Вы пишете, что у меня необыкновенное умение жить. Может
быть. Но бодливой корове бог рог не дает. Какая польза из того, что я умею
жить, если я все время в отъезде, точно в ссылке. Я тот, что по Гороховой
шел и гороху не нашел; я был свободен и не знал свободы, был литератором и
проводил свою жизнь поневоле не с литераторами, я продал свои сочинения за
75 тысяч и уже получил часть денег, но какая мне от них польза, если вот уже
две недели я сижу безвыходно дома и не смею носа показать на улицу. Кстати,
о продаже. Продал я Марксу прошедшее, настоящее и будущее; совершил я это,
матушка, для того, чтобы привести свои дела в порядок. Осталось у меня 50
тысяч, которые (я получу их окончательно лишь через два года) будут мне
давать ежегодно две тысячи. До сделки с Марксом книжки давали мне около 3
1/2 тысяч ежегодно, а за последний год я, благодаря, вероятно, "Мужикам",
получил 8 тысяч. Вот Вам мои коммерческие тайны. Делайте из них какое угодно
применение, но не очень завидуйте моему умению жить. Все-таки, как бы ни
было, если попаду в Монте-Карло, непременно проиграю тысячи две - роскошь, о
которой я доселе не смел и мечтать. А может быть, я и выиграю?
...Зачем я в Ялте? Зачем здесь так ужасно скучно? Идет снег, метель, в
окна дует, от печки идет жар, писать не хочется
<> 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 >>>
- -
|
|
