|
|
|
|
- -
вас было жалко. А дом-то вы мне
покупали... - Он хмуро улыбнулся. - Не было у бабы заботы, да завела баба
порося...
Пришел носильщик и объявил, что можно занимать места, взял багаж и
пошел, а следом за ним побежали дети и француженка.
Антон Павлович взял мой ручной саквояж и две коробки конфет, которые
мне привезли провожающие в Петербурге. Мы тоже собрались идти, когда я
заметила, что пальто его расстегнуто. Так как руки его были заняты, то я
остановила его и стала застегивать пальто.
- Вот как простужаются, - сказала я.
- И вот как всегда, всегда напоминают, что я больной, что я уже никуда
не гожусь. Неужели никогда, никогда нельзя этого забыть? Ни при каких
обстоятельствах?
- А я вот здорова, да насилу отговорила вас посылать за теплой одеждой
Марии Павловны. Вам можно заботиться о том, чтобы я не простудилась, а мне
нельзя?
- Так зачем же мы ссоримся, матушка? - спросил Антон Павлович и
улыбнулся.
- Вы сегодня не в духе, - заметила я и, смеясь, прибавила: - хотя в
новых калошах.
- Совсем не новые, - опять сердито возразил Антон Павлович.
Мы шли то платформе.
- Вы знаете: теперь уже десять лет, как мы знакомы, - сказал Чехов. -
Да. Десять лет. Мы были молоды тогда.
- А разве мы теперь стары? /284/
- Вы - нет. Я же хуже старика. Старики живут, где хотят и как хотят.
Живут в свое удовольствие. Я связан болезнью во всем...
- Но ведь вам лучше.
- Оставьте! Вы сами знаете, чего стоит это улучшение. А знаете, -
неожиданно оживляясь, прибавил он, - мне все-таки часто думается, что я могу
поправиться, выздороветь совсем. Это возможно. Это возможно. Неужели же
кончена жизнь?
Из окна купе смеялись и кивали три детских личика. Опять подбежал
носильщик, получил свою мзду и исчез.
- Пойдемте в вагон, - предложил Антон Павлович. - Мало того, что у вас
скверный характер, вы легкомысленны и неосторожны. Ваш костюм меня
возмущает. Как вы поедете ночью на лошадях?.. Сколько верст?
Ребята обрадовались нам, как будто мы давно не видались. Антон Павлович
сейчас же опять взял Ниночку на колени, а мой сын протянул Антону Павловичу
книгу:
- Я ее купил здесь в киоске. Вы это читали?
Антон Павлович взял книгу и перелистал ее.
- Я эту книгу читал, - очень серьезно сообщил он. - Это сочинение
Пушкина. Это хорошая книга. Ты хорошо выбрал.
Лодя просиял.
- Это стихи. Вы любите стихи, Антон Павлович?
- Да, я очень люблю стихи Пушкина. Пушкин прекрасный поэт.
- Чуть не забыла отдать вам ваш последний рассказ, - спохватилась я. -
Почему-то он остался...
- Воображаю, какая это дрянь. Вы его тоже читали?
- Нет, это не дрянь. Это рассказ Чехонте. Я очень люблю рассказы
Чехонте. Это прекрасный писатель, - смеясь возразила я.
- А сегодня вечером пойдет "Чайка". Без публики, только для меня. Ах,
какие артисты. Какие артисты. А я сердит на вас, что вы не захотели
остаться...
Послышался звонок, и Антон Павлович встал.
Мне вдруг вспомнилось прощание Алехина с Луганович в вагоне перед самым
отходом поезда: "Я обнял ее, она прижалась к моей груди..." Я почувствовала,
как вдруг заколотилось сердце и будто что-то ударило в голову. /285/
"Но мы прощаемся не навсегда, - старалась я внушить самой себе. -
Возможно, что он даже приедет ко мне или к Сергею Николаевичу".
Я не видела, как
<> 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 >>>
- -
|
|
