|
|
|
|
- -
/>выкидыш" (слово Чехова) уже в виде большой четырехактной комедии... Чехов
недаром называл своего "Иванова" "выкидышем": если "Медведь" написан был для
Соловцова, что называется, в один присест, то "Иванов" был набросан чуть ли
не на пари с Коршем в каких-нибудь две недели, тот самый "Иванов", который
впоследствии произвел такой фурор на александринской сцене. В этот же
"сезон", по его собственному свидетельству (письмо А.Н.Плещееву){21}, он
написал "Степь", "Огни" и массу мелких рассказов... Это был ослепительный
взрыв чеховского таланта, окрыленного шумным литературным успехом!..
Добавьте к этому, что в промежуток, \61\ между делом, он еще выпустил
преуморительнейший одноактный водевиль "Предложение", сделавшийся сразу
любимейшим детищем провинциальных сцен.
Вообще, надо сказать, к веселому остроумному водевилю Чехов питал явную
слабость и в театре особенно любил смотреть веселые пьесы. И мне, и другим
он не раз повторял, что "написать хороший водевиль - труднейшая штука",
подразумевая под словом "хороший" искреннюю вспышку человеческого смеха.
"Plus j'y reflechis plus je \62\ trouve, que toute la philosophie se resume
en bonne humeur*, - обмолвился как-то Эрнест Ренан, и в применении к
воззрению Антона Чехова на добродушную веселую шутку эти слова великого
ученого можно было передать по-русски грибоедовским стихом:
______________
* Чем более я размышляю, тем более убеждаюсь, что сущность философии
заключается в хорошем расположении духа (фр.).
Да, водевиль есть вещь, а прочее все гиль...{22}
Когда несколько лет спустя, в одно из наших московских свиданий, я
попенял Чехову, отчего он не написал обещанного водевиля ("Сила
гипнотизма"), Чехов задумчиво, как бы про себя, проговорил:
- Ничего не поделаешь... нужного настроения не было! Для водевиля
нужно, понимаете, совсем особое расположение духа... жизнерадостное, как у
свежеиспеченного прапорщика, а где возьмешь, к лешему, в каше паскудное
время?.. Да, Жан, написать искренний водевиль далеко не последнее дело!!
"Водевиль" является, некоторым образом, в роли мирового посредника
между Чеховым и театром. Что же до наших личных приятельских отношений с
Чеховым, то тут он сыграл негласную роль свата, и сам Чехов признавался, что
первую симпатию ко мне и желание познакомиться возымел, посмотрев в театре
Корша мою комедию "В горах Кавказа", которую, впрочем, он отнюдь не считал
комедией, видя в ней лишь "счастливый образчик русского оригинального
водевиля" (что для меня тем более лестно).
Кстати сказать, наше последнее "петербургское" свидание, по странному
совпадению симпатий, вышло как раз "водевильное", то есть произошло в ложе
во время представления моего водевиля "Автора в театре нет". Все время Чехов
очень смеялся и, по падении занавеса, под гул последних аплодисментов,
дружески-наставительно мне заметил:
- Вот, Жан, ваш настоящий жанр... Не бросайте, милый, водевили...
поверьте, это благороднейший род, и который не всякому дается!
Возвращаюсь, однако, к "Иванову".
Спешно написанный, еще более спешно разыгранный артистами театра Корша
и возбудивший разноголосицу в московской прессе, "Иванов" в конец расстроил
нервы Чехову, когда автор, ввиду постановки пьесы на петербургской казенной
сцене, принялся за переделку и взглянул на нее строгим оком художника...
Впрочем, каждому \63\ оригинальному драматургу известно,
<> 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 >>>
- -
|
|
