|
|
|
|
- -
Мы вошли в пустую аванложу. На столе стояли бутылки и бокалы.
- Это ложа Суворина. Сядем. Чокнемся.
Он стал наливать шампанское.
- Не понимаю! - сказала я. - Ты смеешься? Как ты можешь сказать мне
что-нибудь со сцены? Как я пойму, что именно эти слова относятся ко мне? Да
ведь ты и не знаешь, кто я?
- Ты поймешь... Сядь, пей пожалуйста.
- Жарко!
Я подошла к зеркалу. /241/
- Хочешь попудриться? Я отвернусь: сними маску. - И он сел ко мне
спиной. Я следила за ним в зеркало: он не шевельнулся, а я маску не сняла.
Потом мы сидели рядом и пили.
- Тебе нравится название: "Чайка"?
- Очень.
- Чайка... Крик у нее тоскливый. Когда она кричит, хочется думать о
печальном.
- А почему ты сегодня печальный? - спросила я. - Все глядишь вверх,
будто тебе ни до кого дела нет, даже глядеть на людей скучно. - Он
улыбнулся.
- Ты не угадала, маска, - сегодня мне не скучно.
Я опять вернулась к "Чайке".
- Ну, как можно сказать что-нибудь со сцены? Если бы еще ты знал, кто
я, то я бы подумала, что ты вывел меня в своей пьесе...
- Нет, нет!
- Ну, не понимаю и не пойму! Тем более что ответишь ты не мне,
вероятно, а той, за кого ты меня принимаешь.
- Пойдем вниз, - предложил Антон Павлович. - Неприятно, если сюда
придут.
Мы вернулись в зал, сперва ходили, а потом сели в уголке.
- Расскажи мне что-нибудь, - попросил Чехов. - Расскажи про себя.
Расскажи свой роман.
- Какой роман? Это ты пишешь романы, а не я.
- Не написанный, а пережитый. Ведь любила ты кого-нибудь?
- Не знаю.
Двигалась мимо нас, шуршала и шумела толпа. Не обычная, нарядная толпа,
а какая-то сказочная или кошмарная. Вместо женских лиц - черные или цветные
маски с узкими прорезами для глаз. То здесь, то там высовывались звериные
морды из-под поднятых капюшонов мужских домино, ярко блестели пластроны
фрачных сорочек. И над всем этим гремел непрерывно оркестр пьянящими
вальсами, страстными ариями. Голова у меня слегка кружилась, нервы были
напряжены, сердце то замирало, то билось усиленно. Вероятно, выпитое
шампанское не прошло даром. Я прислонилась плечом к плечу Антона Павловича и
близко глядела ему в лицо. /242/
- Я тебя любила, - сказала я ему. - Тебя, тебя...
- Ты интригуешь, маска, - сказал он. - И ты противоречишь себе: ты
только что сказала "не знаю".
- Нет, это не противоречие. Может быть, это была и не любовь, но,
кажется, не было ни одного часа, когда я не думала бы о тебе. А когда я
видела тебя, я не могла наглядеться. Это было такое счастье, что его трудно
было выносить. Ты не веришь мне? Дорогой мой! ненаглядный!
Он откинул прядку волос со лба и поднял глаза к потолку.
- Ты мне не веришь? Ответь мне.
- Я не знаю тебя, маска.
- Если не знаешь, то все-таки принимаешь меня за кого-то. Ты сказал,
что ответишь мне со сцены.
- Сказал на всякий случай. Если ты не та, кому я хотел сказать, это
значения не имеет. Тогда ты не поймешь.
- А кому ты хотел сказать?
Он улыбнулся:
- Тебе!
- Так что же ты говоришь, что ты меня не знаешь?!
- Знаю, что ты артистка и что ты сейчас очень хорошо играешь.
- И эта артистка должна быть очень, очень внимательна и следить?
<> 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 >>>
- -
|
|
