|
|
для любых промышленных нужд
Для народа. Отличные . Доставка.
|
|
|
|
|
|
- -
Однажды, вспоминает Горький, лежа на диване, сухо покашливая и играя
термометром, Чехов сказал ему: "Жить для того, чтоб умереть, вообще не
забавно, но жить, зная, что умрешь преждевременно, -- уж совсем глупо..."
Но ведь умереть глубоким стариком, хоть и в сорок четыре года, -- это,
согласитесь, умереть не так уж и преждевременно. Чехов понимал это. А
главное -- знал, задолго до конца знал, что конец этот по всем человеческим
меркам наступит рано. "Мое пророческое чувство меня не обманывало никогда,
ни в жизни, ни в моей медицинской практике", -- напишет он в двадцать восемь
лет. А коли не обманывало, коли знал заранее, то и готовился, то есть жил с
такой интенсивностью, что просто не мог не состариться столь стремительно.
Зато все успел. И со смертью был в таких отношениях, каких и на девятом
десятке не мог установить с ней тот же, скажем, Иван Алексеевич Бунин,
всегда, с молодых лет, ее панически боящийся... Как-то в ялтинской
гостинице, рассказывает он, ему пришлось пережить "очень неприятную ночь, --
рядом в номере лежала покойница". И добавляет: "Чехов, поняв, что я
почувствовал в эту ночь, слегка надо мной подшучивал..."
Не только над ним... Тридцати лет от роду он, к примеру, советовал
Суворину переделать конец его рассказа таким образом, чтобы герой, некто
Виталин, находясь с девушкой Наташей, "нечаянно в потемках вместо нее обнял
скелет и чтобы Наташа, проснувшись утром, увидела рядом с собой на постели
скелет, а на полу мертвого Виталина". В другой раз, три с лишним года
спустя, вроде бы в шутку -- но уже настойчивость, с которой мотив этот
повторяется, свидетельствует, что не совсем в шутку, -- он предлагает
сделать из писем литератора Е. Шавровой рассказец, в котором бы голова мужа,
"постоянно трактующего о смерти, мало-помалу, особенно по ночам, стала
походить на голый череп, и кончилось тем, что, лежа с ним однажды рядом, она
почувствовала холодное прикосновение скелета..." Примерное, надо признать,
наказание для того, кто либо всуе, либо слишком много и слишком всерьез
разглагольствует о смерти. Куда ближе ему отношение к ней маляра Редьки из
повести "Моя жизнь", который хоть "был непрактичен и плохо умел соображать",
но о скором, ввиду крайней своей болезненности, переходе в мир иной не
задумывался вовсе. "Редька лежал у себя дома больной, со дня на день ожидая
смерти".
По-видимому, не позволял себе роскоши слишком много думать о ней и
Антон Павлович, но ведь у художника, особенно у великого художника, самое
заветное, знаем мы, прорывается зачастую помимо его воли. Вот самое
последнее, что написал Чехов в художественной форме, -- этой ремаркой
заканчивается "Вишневый сад". "Наступает тишина, и только слышно, как далеко
в саду топором стучат по дереву".
Что-то смутно напоминает это... Не звуки ли, которые разрывают тишину,
когда заколачивают крышку гроба?
2
"Вишневый сад" закончен 12 октября 1903 года -- жить ему оставалось еще
260 дней. Точного срока он, разумеется, не знает, но знает, вернее,
чувствует другое. "...Я как литератор уже отжил", -- пишет он жене.
Чувствует, да, но смириться не может. В день, когда пьеса была отправлена в
Москву -- а это произошло 14 октября, -- в пространном письме, к которому в
специальном конвертике прикладывался список действующих лиц и будущих
исполнителей, он в явно приподнятом настроении сообщает Ольге Леонардовне:
"Завтра сажусь писать рассказ". Но ни завтра, ни послезавтра и вообще
никогда больше он ни за рассказ, ни
<> 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 >>>
- -
|
|
